Согласно «залоговой теории»^>119, получившей распространение в немецкой юридической литературе и объясняющей только устранение неплатежеспособного должника в рамках конкурсного производства, с момента открытия конкурсного процесса кредиторы должника приобретают на его имущество ограниченное вещное право, близкое по своему характеру к залоговому праву. Приведенный взгляд на исследуемую проблему подверг справедливой критике Г. Ф. Шершеневич, который указал на то, что: «… залог имеет своим объектом не имущество и не какую-либо часть его, а вещь, принадлежащую к составу этого имущества, тогда как право кредиторов в конкурсе имеет своим объектом именно имущество должника, в виде комплекса правовых отношений»^>120. «Залоговая теория» не имеет сторонников в современной юридической науке.

В литературе последнего времени распространена теория «ограничения (прекращения) правоспособности или дееспособности должника»^>121, которая также возникла до появления восстановительных процедур. Согласно ей, с возникновением отношений несостоятельности происходит ограничение (прекращение) правоспособности или дееспособности должника, восполняющееся арбитражным управляющим или (и) собранием кредиторов.

Описанная теория находит свое отражение в судебной практике. Так, в одной из своих правовых позиций Конституционный Суд РФ указал, что последствия введения наблюдения представляют собой существенные ограничения дееспособности предприятия-должника, а потому необоснованное введение наблюдения может повлечь для него крупные убытки^>122. ФАС Уральского округа при рассмотрении конкретного дела решил, что Закон о банкротстве не содержит положений, регламентирующих порядок восстановления дееспособности должника после завершения конкурсного управления погашением требований кредиторов. В связи с этим внешний управляющий продолжает исполнять свои обязанности в пределах компетенции руководителя должника до даты избрания (назначения) нового руководителя должника^>123. По другому делу указанный суд кассационной инстанции согласился с выводом суда апелляционной инстанции о том, что с момента признания лица банкротом и назначения конкурсного управляющего именно он представляет интересы данного юридического лица и осуществляет защиту его нарушенных прав^>124.

Думается, что широкое развитие указанной теории в современной науке связано с тем, что она носит универсальный характер, который проявляется в том, что с ее помощью делается попытка объяснения правовой природы ограничения или устранения неплатежеспособного должника от управления своим имуществом – как в рамках конкурсного производства, так и в рамках восстановительных процедур, несмотря на то, что для указанных процедур исследуемая проблема должна решаться по-разному, на что указывалось ранее.

Между тем указанная выше теория – противоречива и уязвима со стороны критики.

Основной недостаток теории «ограничения (прекращения) правоспособности» – это ее неспособность объяснить правовую природу устранения несостоятельного должника – физического лица от владения, пользования и распоряжения имуществом, ему принадлежащим. Если вопрос о моменте возникновения и прекращения правоспособности юридического лица представляется дискуссионным^>125, то вопрос о моменте возникновения и прекращения правоспособности физического лица не является спорным. Общепризнанным считается, что правоспособность физического лица прекращается с момента его смерти. По указанной причине является необоснованным объяснение правового основания устранения несостоятельного должника – физического лица от владения, пользования и распоряжения имуществом, ему принадлежащим, в связи с утратой им правоспособности. Несмотря на это в судебно-арбитражной практике можно найти примеры приведенной позиции, что представляется абсурдным с точки зрения как теории, так и действующего законодательства. Так, ФАС Северо-Кавказского округа при разрешении конкретного дела пришел к выводу, что индивидуальный предприниматель Ш., ввиду признания его банкротом, утратил свою правоспособность, и все полномочия по управлению его делами перешли к конкурсному управляющему