Таким образом, принципы и нормы права, содержащиеся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующиеся в государстве, с объективной необходимостью должны предусматривать всё богатство индивидуализированных и конкретных фактических общественных правоотношений. Однако в действительности это даже теоретически недостижимо. В связи с этим возникает необходимость в таких «компенсаторных» социальных средствах, как индивидуальное регулирование общественных отношений, и выработка в его процессе различных видов неправа.

С учетом разграничения правового и индивидуального регулирования общественных отношений представляется теоретически недостаточным вывод С. С. Алексеева, полагавшего: «Право – это не только структурно сложная, динамическая система, но и система в известной степени «саморегулирующаяся» и «самонастраивающаяся»[227]. Принимая во внимание вышеизложенные общенаучные и правовые аргументы, можно сделать другой вывод: право является системой, но «саморегулирующейся» лишь частично в порядке, например, конкретизации основополагающих (общих) и (или) специальных принципов права и выработки правотворческими органами в результате их развития норм национального или международного права. Однако «настраивание», например, законодателем норм права должно производиться не произвольно, не «само…», а с учетом складывающейся правореализационной практики и реальных процессов индивидуального регулирования общественных отношений на основе объективных фактических обстоятельств, конечно, в соответствии с принципами и нормами права, содержащимися в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве.

Исходя из проанализированных выше общенаучных, теоретических и правовых аргументов, предметом исследования второй части данного параграфа монографии прежде всего является изучение собственных теоретических и практических проблем правового регулирования, выявление отдельных элементов, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, установление отдельных форм внутригосударственного и (или) международного права, а также отграничение права от неправа.

Позитивистское правопонимание ограничивает по существу «всё» право, как правило, только нормами права, содержащимися лишь в «законодательстве» (на мой взгляд, точнее – в правовых актах), а также в «судебных прецедентах», вырабатываемых судами в том числе органами государственной власти. В юридической литературе на протяжении нескольких веков традиционно констатируется: «Нормы права представляют собой основу, базис любой системы права…»[228]. Например, А. Ф. Черданцев полагает: «Норма права – первичный элемент права…»[229]. Вместе с тем, с позиции научно обоснованной концепции интегративного понимания права, во-первых, норма права не является «единственным», а тем более «первичным» элементом права; во-вторых, действительно «первичные элементы права» содержатся не только в «законодательстве».

В общей теории права выработано множество определений нормы права. Так, С. Муромцев ещё в конце XIX в. полагал, что юридическими нормами называются «обыкновенно правила, которые определяя должные пределы и способы юридической защиты отношений предписываются властью, регулирующей правовой быт народа …»[230]. Немного позже Н. М. Коркунов писал: юридические нормы – прежде всего «суть правила должного»[231]. Идеи С. Муромцева и Н. М. Коркунова нашли своё отражение и в XXI в. Так, М. Н. Марченко справедливо отметил: «В современной юридической литературе норма права тоже определяется как