Екатерина II посчитала указание Румянцева о переселении важным, но решила «уточнить задачу». В рескрипте[63] от 9 марта, она писала Румянцеву, что «помянутый генерал-поручик должен усугубить все возможные для него способы уговаривать их, чтоб добровольно согласились перенести домовство свое в Новороссийскую и Азовскую губернию – где под покровительством нашим найдут они спокойную жизнь и возможное благоденствие. А особливо уговаривать к тому тамошнего митрополита, обнадежа его разными выгодами; хану же самому вразумить, что сие делается в предупреждение могущего им быть мщения от татар и может статься стороны татар и от турок, если оные в Крым прибудут». В этот же день Екатерина II указом озадачила и Потемкина, который, в свою очередь, разослал указания Азовскому губернатору Черткову (ордер от 10 марта) и Прозоровскому (два письма от 10 марта).

На полученные указания, Прозоровский 11 марта в рапорте Румянцеву писал: «Касательно христиан, об уговоре коих на выход ваше сиятельство предписывать изволите, то к сему в теперешнем положении и приступить не можно…». При этом, Прозоровский опасался, что «не только правительство, но и хан не согласятся на сие», и это «не иным чем как войною кончено и утверждено быть должно». Это ли не свидетельство того, что Прозоровский не мог писать Румянцеву – «христиане изъявили желание переселиться в Россию»?!

Да и сам Маркевич в дальнейшем подтверждает это: «Такая решительная постановка вопроса о переселении из Крыма христиан ошеломила Прозоровского…» Как могла «ошеломить» такая «постановка вопроса» человека, который сам докладывал начальству о желании христиан переселиться в Россию? И далее, Маркевич обосновывает экономическую составляющую переселения. По его мнению «в руках христиан горной части Крыма находились промышленность, садоводство и земледелие, обеспечивавшие доходы хана», и это было «одной из причин желания нашего правительства осуществить как можно скорее переселение, чтобы поставить хана навсегда в зависимое положение от России».

Заметим, что Маркевич не был первым, кто указал на экономическую подоплёку переселения христиан из Крыма. Первым стал известный российский военный историк XIX века А. Ф. Петрушевский. В своем фундаментальном труде «Генералиссимус князь Суворов», о выпавшем «на долю Суворова» в очень трудном деле – «исполнение операции по выселению христиан из Крыма», Петрушевский писал:

«Обладание Крымом в эту пору еще далеко не представлялось за Россией обеспеченным. Надо было и сделать новые ходы, чтобы приблизиться к цели извлечь из Крыма что можно на случай неудачи. То и другое достигалось переселением из Крыма христиан, преимущественно греческой и армянской национальностей. В их руках находились промышленность, садоводство и земледелие горной полосы, что составляло знатную долю доходных статей хана…»

Версию Петрушевского «продублировал» другой выдающийся военный историк Н. Ф. Дубровин. В предисловии к своему труду «Присоединение Крыма к России» историк писал: «В Крыму находилось в то время много христиан, произведение труда которых составляли главные статьи доходов хана. В руках христиан находилась промышленность, садоводство и земледелие всей горной части Крыма. С выселением их вся культура ослаблялась и доходы хана ограничивались».

Обращает на себя внимание, что и Дубровин, и Маркевич почти дословно повторили мнение Петрушевского о роли христиан в экономике Крыма и в доходной части бюджета Крымского ханства. Эта, ни чем не обоснованная, гипотеза указанных историков перешла и в советскую историографию. Вот что по этому поводу пишет современный исследователь Равиль Дейников, в своей статье «К вопросу о выводе христиан из Крымского ханства в 1778 году»: