38) Где митрополит будет иметь жительство, в те домы, воинским нашим людям и всем посторонним, силою не вступать, и тем обиды не делать».

Как на самом деле обстояли дела, у нас есть свидетельства очевидца. Вот что писал в своем дневнике, ближайший помощник митрополита Готфийского и Кефайского (так в источнике – А. В.) Игнатия, протоиерей Трифиллий, с которым последний владыка епархии прибыл в апреле 1771 года в Крым:

«В этом году началась война. От Татар великих страхов мы натерпелись; прятались где могли, в домах и самих шкафах. Митрополита я скрывал в известных мне потаенных местах. А Татары искали нас; если бы нашли, на куски изрезали бы. Девлет Герей-Хан запер митрополита и меня во дворе Капуджиев (т. е. во дворе охраны дворца; тур. капу – „ворота, дверь”, в примечании написано: „т. е. привратники. Это полицейская команда Хана” – А. В.)».

О нападении татар у Трифиллия имеются еще записи: «В 1772 году у везиря я взял стражу. Чтобы привезти митрополита Игнатия из Кафы в Бахчисарай. Когда мы переехали Карасу-базар, некто Ширин-Мурза, производивший в тех местах разбой, покусился умертвить нас; мы бежали и спаслись во дворе Самуила-Мурзы.

1773. Митрополит однажды послал меня в село Бешек (селение неподалеку от Бахчисарая). На пути, в утреннее время, пьяные Татары погнались за мной с обнаженными саблями, я бежал; Бог меня сохранил.

1774. Произошли смуты. Стражу из Донцов, всего сколько ее было, Татары умертвили, сделали набег на мой дом; двери прорубили топором, напавших было 300 человек. В потаенном месте Господь меня спас и не предал в руки злодеев Девлет-Герей-Хан меня спас с митрополитом в дворе Капуджиев заключил и держал нас два месяца, затем взял 500 червонцев и выпустил.

В том же году, когда я ходил в с. Богатырь, Озен-Башли, в лесах встретились со мною Татары, они вынули свои сабли, я бежал к находившимся близ пахарям, которые спасли меня… Когда они сожгли селение Русохат возле Балаклавы, я находился в Камаре (селении неподалеку от Бахчисарая); это опасное место, со стороны Черкес-кермана (Эски-Кермен – А. В.) и долины Байдер (Байдарской – А. В.). Татары с обеих сторон опередили меня около 3–х часов; спасся успев уговорить их словом. Многое я испытал, занимаясь делами епархии».

Обращаем внимание, что дневник протоиерея Трифиллия написан на турецком языке греческими буквами. Составитель и публикатор заметок, протоиерей С. Серафимов, в 1866 году по этому поводу пишет следующее: «В них вполне отображаются страдальческое положение таврических христиан в XVIII столетии. Под гнетом многовекового деспотизма мусульман, паства Игнатия совершенно, почти, утратила употребление греческого языка, – и вот старец, занимающий почетную должность при своем митрополите, пишет заметки на турецком языке, только греческим алфавитом, перемешанным виде буквами русскими. Редко попадаются у него греческие слова и то с грубыми ошибками против правописания».

Из выше представленных записей протоиерея Трифиллия видно, что нападениям подвергались и рядовые христиане, примером чему может служить сожженное селение Русохат. Акты притеснения греков фиксировались в 1770, 1772 и 1774 годах, о чем будет сказано в следующей главе. Ведь не просто так митрополит Игнатий обращался в Петербург за помощью, о чем мы расскажем. Изменения в жизни крымских христиан начались во второй половине 1778 года, и связано оно было с их переселением из Крыма. Об этом и пойдет речь в следующей главе.

По вопросу переселения христиан из Крыма в 1778 году существуют разные мнения, причем есть гипотезы, основанные на лжи и выдумках. Да и принятая за основную, версия причин переселения христиан не подтверждается фактами. Поэтому данному вопросу уделим немного больше внимания и сообщим некоторые подробности, которые позволят не предвзято оценить данное событие. Начнем с обстановки в Крыму, предшествующей переселению.