Итак, вот авторитет писателей Библии. Это авторитет вдохновленных людей – людей, которые побывали в духовных областях, куда большинство людей не ступало, и видели то, чего большинство людей не видели. Это не непогрешимость. Они способны ошибаться и ошибаться. Их присутствие в Библии является лишь доказательством того, что они вдохновлены, поскольку это дает свидетельство Церкви о том, что она нашла доказательства вдохновения в их писаниях. Христианская община последовала апостольскому направлению и испытала духов, были ли они от Бога или нет, и пришла к выводу, что эти писатели Нового Завета имеют признаки вдохновения. Ибо вы заметите, что нынешний кодекс Нового Завета был сформирован постепенно, и не голосами соборов или решениями епископов, а чувствами христианской общины. Внутренний инстинкт, а не внешний авторитет, руководил собранием Писаний, постепенно исключая некоторые книги (такие как Варнава, Ерма и Откровение Петра) и принимая другие.

Итак, христианская церковь говорит нам о Новом Завете: «Вот книга, о которой мы свидетельствуем, что написанное в ней полезно для учения; что ее авторы обладают высшими познаниями в духовных вопросах; что они – вдохновенные люди, которые были взяты в область, где большинство людей никогда не бывало, и видели то, чего большинство людей никогда не видело, и поэтому знают больше, чем большинство из нас, о духовной истине».

Но вы можете сказать: «Если вдохновение дает знание, а эти писатели вдохновлены, то они делают больше, чем верят или думают о том, что говорят о Боге, долге и бессмертии. Они знают; а если они знают, разве это не означает, что они непогрешимы?» Нет, знание не является непогрешимостью. Верно, что вдохновение дает знание, тогда как размышление дает только мнение. Вот почему вдохновенные люди говорят с авторитетом, а философы – без него. Но знание, хотя и дает авторитет, не дает непогрешимости.

Француз знает французский язык; тем не менее, он может ошибаться, говоря на нем. Человек из Калифорнии знает эту страну, но он может ошибаться на ее счет. Таким образом, если эти писатели не непогрешимы, они могут ошибаться; и если так, как нам отличить их правду от их заблуждения? Это справедливый вопрос: давайте попробуем на него ответить.

Вернемся к нашему прежнему сравнению путешественников и их проводника. Как вы можете отличить знания вашего проводника от его ошибок?

Вероятно, когда ваш проводник начнет сомневаться в пути, он проявит свою неуверенность в своем поведении. Он станет сомневающимся, колеблющимся, нерешительным; он, постепенно, предполагая его честность, начнет выражать свою неуверенность и говорить: «Я не совсем уверен в этом пути».

Так же и с вдохновенными писателями. Пока их вдохновение льется рекой, они говорят уверенно; они четки в своих высказываниях.

Опять же, если ваш гид начинает говорить о вещах, выходящих за рамки его компетенции, он не имеет большого авторитета. Если Кожаный чулок обсуждает Шекспира, или пилот начинает говорить о политике, его мнение не имеет никакого веса, кроме того, что им присуще.

Поэтому, когда авторы Библии, оставив темы религии и морали, описывают природные объекты, такие как левиафан или бегемот, мы не доверяем их описаниям больше, чем описаниям любого другого писателя их времени.

Здесь возникает вопрос, была ли история предметом вдохновения или нет; то есть, имеет ли вдохновенный писатель, когда он говорит об исторических фактах, больше авторитета, чем другой. Может быть, есть какой-то способ, которым прошлые события могут быть представлены вдохновением уму того, кто был захвачен духом в иной мир. Но авторы Ветхого и Нового Завета небрежны в отношении дат и чисел и, похоже, не сделаны точными каким-либо особым даром. Поэтому я склоняюсь к мнению, что исторические книги Библии не имеют никакого авторитета, кроме их разумности и соответствия тому, во что мы могли бы верить на других основаниях. Как фрагменты истории, пришедшие из столь отдаленного прошлого, они бесценны, когда мы относимся к ним как к простым, честным записям того, во что тогда верили или что знали.