Занятый решением всех этих проблем, Витя-Удав, тем ни менее, старался не упускать из виду и все, происходящее в кафе. Конечно, ничего особенного произойти там просто не могло. Все, кто находился за праздничным столом, по крайней мере вся мужская половина за исключением самого этого папенькина сынка – Славика, были его, Удава, люди. И сегодня у них была не пьянка. Сегодня у них была работа. Да и внешняя охрана работала на совесть дабы ничто не омрачило день рожденья его Светика.

Нет, в самом деле, надо же, как все удачно получилось! Тьфу-тьфу, конечно, но все же… И, главное, и день рожденья-то ведь настоящий, не фуфловый. И как здорово, что Светка с этой в одной группе учатся.

– Так, сколько там? Ого, уже десять! В принципе уже можно бы и двигать. Где же эти козлы?

Подошел Олег – вышибала, и – тихонько, на ухо:

– К вам там пришли.

Ну, наконец-то! Вот они, шестерки прыщавые. Ну что, на вид вроде не унюханные, не обкуренные. И то слава богу. Так, слегка пивом потягивает, это ничего. Ладно.

– Так, пацаны, вот адрес, – Удав протянул сложенную бумажку. – Берите тачку и дуйте туда. Тачку отпустите, подождете там где-нибудь рядом, на лавочке. Дальше – по плану. Ясно?

– Ага. Денег на тачку дай.

– Что, обнищали? Пропили все? Своих нет? Держите. – И он протянул им бумажку в пятьсот рублей. – Все. Валите. До встречи.

Честно говоря Вике давно уже надоел весь этот праздник. Все было хорошо, прилично, благопристойно даже. Никто пока не напился, никто не лез ни к кому выяснять отношения. Оркестр играл неплохо, правда все больше заезженные шлягеры. Но танцевать было можно. На Славика никто из девиц, включая и Светку, не покушался. Все были по парам, так что Славик, несколько раскрепостившийся после выпитого, беззастенчиво пользовался своим правом монополиста.

А Вике хотелось домой. Она все поглядывала по сторонам в ожидании, когда кто-нибудь начнет собираться и прощаться. Ей было неловко уходить первой. А вот второй или третьей – это ничего.

Но все сидели, как пришитые.

После очередного танца к ним подошла Света.

– Как вы тут? Не скучаете? Пойдемте на крылечко, перекурим.

– Я же не курю, ты знаешь.

– Ничего, за компанию воздухом подышишь. Там уже попрохладней стало.

Вышли. Света и Славик достали сигареты. Закурили.

– Слушайте, – сказала Света после первых затяжек, – у меня к вам предложение. Витя мне квартирку подарил на день рождения. Вот только-только, я там и сама еще можно сказать, почти и не была. Давайте съездим, посмотрим. Может, чего посоветуете. Заодно чуть-чуть и новоселье отпразднуем? А?.. Как вы? А Витя вас потом по домам развезет.

Среди множества условных единиц и условных понятий есть одна штука, имеющая довольно драматичное название – точка невозврата.

Тому, кто перешагнул через нее, обратной дороги нет. Отныне – только вперед, чего бы тебе это не стоило. И хорошо тому, кто эту точку видит. Он может десять раз подумать, и, может быть, он все же повернет назад. И будет жить долго и счастливо, правда так и не узнав, что же там – за точкой невозврата.

Но большинству из нас видеть ее не дано, и мы понимаем, что нечаянно заступили за черту только тогда, когда уже ничего не вернуть и не исправить. Все, захлопнулись двери, отрезано прошлое, только что казавшееся таким надежным, таким уютным настоящим. Отныне – никаких гарантий, никакой страховки. Не всякому дано вернуться из мест, лежащих по ту сторону. Да нет, никому не дано, потому что если ты и вернешься, ты не узнаешь того, что оставил и оно не признает тебя, поскольку для того, чтобы вернуться, тебе самому придется стать другим.