– Что? – удивился Ронин. – Зачем? Я думал это одноразовая… эээ… процедура. Судебное наказание, так сказать.

– О нет, не в вашем случае! Учитывая характер вашего запроса в суд, а также отказ от психологической помощи, вам настоятельно – доктор сделал ударение на последнем слове, – рекомендованы профилактические процедуры дважды в год. Кроме того, мы прописали вам курс витаминов и антидепрессантов на несколько месяцев вперёд. Прошу, принимайте их каждый день. Мы передали их вашему помощнику. Надеюсь, вы помните о том, что вам запрещено выходить без него куда-либо. Вы можете отключать его на 1 час в сутки… для интимных дел, но не больше.

Ронин покачал головой.

– Круглосуточный надзиратель, значит…

– Господин Ульрих, – вздохнул доктор, – мы все желаем вам только добра. Ваш опекун, назовём его так… я бы на вашем месте всё-таки дал ему имя… Так вот, ваш опекун будет собирать и анализировать информацию о вас. Если она не будет противоречить законам и здравому смыслу, то ваши права и свободы вернутся к вам. Помните, что вы сами вынудили нас принять эти меры своим странным обращением в суд.

Амадей опять стал предельно серьезным. Ронин решился задать вопрос, который его мучил последние две недели.

– Скажите, доктор, вам не кажется всё это бессмысленным, даже абсурдным в какой-то мере?

– Что именно?

– За эти две недели я видел десятки людей, проходящих процедуру мотивации. Целенаправленно, регулярно, на постоянно основе. Наверняка есть те, кто ходит сюда с прошлого века.

Доктор заёрзал в своём кресле.

– Что вы хотите этим сказать? – раздраженно произнес он. Ронин наклонился ближе к доктору через стол.

– Вам не кажется абсурдным то, что всем этим людям, всем нам, требуются такие сложные процедуры, чтобы не потерять желание просто жить?

Амадей помассировал переносицу.

– Не просто жить, а жить долго и счастливо.

– Долго, но счастливо ли? Разве желание жить подвластно препаратам?

– Конечно же, да! – доктор стукнул ладонями по столу. – Ваше счастье замешано на коктейле из дофамина, адреналина и окситоцина! И всё! Каждому индивидуально подбирается смесь разнообразных стимулов и препаратов. И вуаля – вы здоровы и полны сил жить!

– А я думаю, что для настоящей жизни этого недостаточно… – Ронин встал и направился прочь из кабинета.

– А что же, по-вашему, нужно ещё? – бросил ему вдогонку доктор.

– Я не знаю… – пожал плечами Ронин и закрыл за собой дверь.

На пути к выходу из этой благостной тюрьмы Ронин встретил Фрею – ту самую роботессу, с которой разговаривал две недели назад.

– Фрея… – остановил он её.

– Господин Ронин! – кивнула она. – Я слышала, что вы закончили все процедуры и возвращаетесь домой. Желаю вам всего наилучшего!

– Постой… – Ронин замолчал, глядя в её участливое неживое лицо. Он не знал, что хотел сказать.

С минуту они просто смотрели друг на друга.

– Н-ничего… – пробормотал мужчина.

Фрея взяла его руку в свои ладони. Ронин удивился – они были тёплыми.

– Я надеюсь, что вы найдете то, что ищете, – сказала она и улыбнулась, а потом добавила, – а ещё я бы хотела, чтобы вы поняли, что мы вам не враги. Мы просто другие.

Она выпустила его руку, развернулась и ушла.

Дома в архиве всё было точно так же, как он оставил. Недопитый кофе, покрывшийся серой пленкой, банка с печеньем, пластиковый контейнер и атласные туфли стояли на тех же местах. Ронин сел в кресло напротив рабочего монитора. Тот был сенсорный, огромный и при желании делился на несколько окон, в которых можно было работать изолированно. Это была, пожалуй, самая новая вещь во всём архиве. Полный апгрейд системы сканирования и хранения информации провели несколько месяцев назад.