И снова это мерзкое чувство. Отвращение к собственному телу, которое Артему удалось осквернить. Кожа начинает гореть, мне хочется расчесать ее до крови, чтобы стереть следы его прикосновений.

Я останавливаюсь в нескольких метрах от них, но расслышать, о чем они разговаривают, невозможно. На меня никто не обращают внимания. Ну конечно, что им какая-то прохожая, когда у этих голубков такой занимательный разговор.

Хочется, конечно, закатить скандал. Влепить мужу пощечину. Опрокинуть этот самый бокал с вином, который девушка сжимает своими тонкими пальчиками, на ее белую блузу и наслаждаться тем, как красное пятно въедается в ткань, но это будет слишком просто. А еще множество жалостливых взглядов в мою сторону от посетителей будут унизительны.

Какая бедняжка, муж-красавчик завел любовницу! Так и предвижу их мысли.

Я до боли прикусываю губу, заставляю себя отвернуться, только когда вижу, как Артем накрывает своей ладонью руку девушки, наклоняясь вперед корпусом, чтобы что-то ей сказать. Она выглядит такой взволнованной. В глазах искрится блеск предвкушения. Наверняка шепчет ей всякие пошлости. Он такое любит.

Что ж, пора ретироваться. Показательное представление окончено. Жизнь меня достаточно проучила.

Я разбита. Абсолютно. Никого вокруг не замечаю, из-за слез в глазах все размыто. С трудом нахожу, где в спешке оставила свой внедорожник. Несколько минут сижу, просто пялясь в одну точку. Потом отъезжаю подальше от ресторана, чтобы Артем не смог меня заметить, и разрешаю себе наконец-то поддаться чувствам.

Реву, не сдерживаясь. Салфетка за салфеткой летят на коврик. Достаю новую, некрасиво сморкаюсь в нее, комкаю и снова бросаю на резиновый коврик.

Злюсь. Выплескиваю свою ярость на несчастный руль, несколько раз с силой ударяя по нему ладонями. У меня начинается настоящая истерика. Потому что в этот раз нет никаких сомнений, что это Артем и что их с незнакомкой связывает нечто большее, чем просто дружба или деловые отношения.

Мразь! Какая же он мразь! Чтоб у него все ниже пояса отсохло. Кобель такой.

Когда все слезы выплаканы на сегодня, я наконец-то нахожу в себе силы, чтобы вести машину. Домой ехать не хочу. Да и дом теперь не кажется мне теплым и уютным местом, скорее каменная уродливая глыба посреди лужайки.

За что же ты так со мной, Артем?

Я долго петляю по улицам. Потом и вовсе выезжаю за город и вдавливаю педаль газа в пол. Скорость впрыскивает в кровь адреналин, вытесняя на время из меня ту боль, что засела в груди и не покидает.

Тупая, ненавистная боль. Которая затмевает разум и разрывает на куски.

Тишину в салоне разрывает мелодия моего сотового. Я бросаю взгляд на свободное пассажирское сиденье, куда бросила телефон, и замечаю на дисплее: «Любимый муж».

– Иди на хрен, любимый муж, – горько смеюсь я, игнорируя его звонки. Время – полдвенадцатого ночи. – Так быстро справился? Стареешь, Алиев, а раньше всю ночь мог кувыркаться в постели.

Но, несмотря на свое желание оказаться как можно дальше от мужа, я, нарушая правила, пересекаю две сплошные и разворачиваю машину в сторону города. Домой добираюсь к полуночи. Глушу мотор и еще несколько минут сижу в салоне, пытаясь полностью собраться с мыслями, скрыв ту бурю, что сейчас была внутри меня.

Я доиграю свою роль до конца.

Не буду оскорбленной, брошенной, несчастной женщиной. Нет. Только не я. Хотел показать всем, какая мы примерная семья, Алиев? Отлично. Я покажу тебе. Главное, чтобы ты не подавился полученными впечатлениями.

В дом вхожу тихо. Немного ерошу волосы и отрываю верхнюю пуговицу от платья. Пусть у него закрадется сомнение, что я верна ему.