– Разве тебе не хочется, чтобы этот мир процветал? Чтобы не стало войн, убийств? Чтобы природу не насиловали? Чтобы в этом мире не деньги решали все? Если Прорыв удастся, из мира исчезнет Зло...

О господи, опять лозунги, опять громкие обещания и посулы. Я с раздражением ответил:

– Не понимаю, зачем вы постоянно читаете эти душеспасительные проповеди накануне Прорывов? Неужели вы хотите выбить меня из колеи своей нелепой демагогией? Вы постоянно твердите один и тот же бред, которым может страдать лишь неисправимый романтик, надеющийся на то, что мир станет лучше в результате вмешательства извне. Это самая большая ваша ошибка. Вы, Белые, убеждены, что достаточно совершить Прорыв, принести людям свет, и они тут же разучатся убивать и выкачивать из природы все без остатка. Будь вы хоть капельку прагматичнее, до вас бы дошло, что мир – такой, какой он есть, каким его сделали люди. Не забывай, что это они здесь живут, и они созидают жизнь, а не мы. Вы, реформаторы, не видите очевидных вещей...

Белый молчал.

– Значит, поэтому ты стал Черным? Потому что не веришь, что этот мир можно изменить? – спросил он немного погодя.

– Нет, я стал Черным не поэтому. Я стал Черным, потому что мне претит все реформаторское. Я консерватор по натуре. А еще мне нравится черный цвет. Он не такой маркий.

– Ты странный, Ферзь.

– Мне многие это говорили.

– Неужели ты не понимаешь, что мы хотим людям добра?

Я начал выходить из себя.

– Добро? Зло? Да ты о чем? Я что, по-вашему, желаю людям зла? Когда люди называли меня Кетцалькоатлем, я не требовал никаких жертв! Я хотел лишь восстановить то, что было утеряно в океане, пытался создать процветающий, гармоничный мир. Но стоило мне и моему преемнику покинуть индейцев – и что? Их зверские жертвоприношения вошли в историю как самые кровавые. Кортес, увидев залитые кровью алтари ацтеков, решил, что этих варваров необходимо уничтожить. И кто возьмется его судить? Неужели ты думаешь, все дело во мне?

– Конечно, – уверенно и спокойно произнес мой враг. – Ты пытаешься свалить все на человеческую природу – позиция слабого, беспомощного творца, который не хочет поверить, что эту природу он создал сам! Ты боишься ответственности, и это касается всех вас, Черных. Мы, Белые, как раз более трезво смотрим на мир. Вы не хотите перемен, поскольку боитесь, что ваша власть придет в упадок. А в мире, который создадим мы, власти вообще не будет! И мы сможем – я уверен в этом, – сможем изменить людей!

– Ваш мир без власти – утопия. Такого не было, нет и не будет никогда! Вы обычные лицемеры. И ежу понятно, что власть попросту сосредоточится в ваших руках, вы станете манипулировать людьми, прикрываясь ширмой благопристойных идей. Вы и ваше отношение к Игре мне противны. Именно поэтому я стал Черным и именно поэтому я Черным и останусь!

Белый развел руками.

– Ну что ж, если это твое последнее слово...

– Нет, оно не последнее. Я еще много чего скажу, но в другой раз. – Во мне кипел гнев, но о работе я все же не забыл. – А теперь, ты меня извини, мне нужно идти, готовиться к Прорыву. Ведь вы планируете провести его завтра, не так ли?

Белый хмыкнул, но не ответил.

– Как я и предполагал, – улыбнулся я. – Так что, счастливо. Было приятно с тобой поболтать.

С этими словами я пробормотал заклинание и вывел себя из того мира, где только что находился. Последнее, что осталось в моей памяти об этой встрече – Белый Ферзь на фоне черного алтаря...

* * *

Я огляделся. Майк с Колей сидели у костра и чистили автоматы. Правильно делали, завтра будет еще тот денек. Общаться со своими спутниками мне пока не хотелось. Надо побыть одному, привести мысли в порядок и очистить их от гнили Белой демагогии.