– Я хочу участвовать в одной летней программе, и эти снимки пойдут в моё портфолио. Их увидит моя кураторша миссис Клемент и приёмная комиссия Кинси. Ещё, наверное, моя мама и Джемма, потому что они знают обо всём, что я делаю. На этом всё. Если вы захотите копию своей фотографии, я могу вам её напечатать, но остальные её не увидят. Я также не собираюсь их продавать.

– Какой будет гонорар? – спросил Эванс.

– Это на добровольных началах. – Рен хлопнул его по руке. – Что-то, что мы делаем для Мо, потому что она крутая и просит помощи, понимаешь?

– Братан, тебе нужно чаще куда-то выбираться. Без обид, Мо.

Слишком поздно, я уже восприняла это на свой счёт. Радость от того, что Рен назвал меня крутой, тут же угасла после напоминания Эванса, что я всего лишь официантка. Всего лишь та, с кем они ходят в одну школу. Но не та, ради кого можно что-то сделать, если в этом не было выгоды. Я щёлкала ручкой, чтобы сдержаться и не съязвить что-нибудь в ответ.

– Я никого не заставляю соглашаться на участие прямо сейчас. Или вообще. Всё в порядке.

– Нет, я хочу помочь. – Рен взял бланк и записался на начало следующей недели. – Эвансу, может, страшно признавать, что у него есть чувства, а уж тем более проявлять их, но это не значит, что у всех так.

– Слушай, я запишусь, если ты этого хочешь. – Эванс уже потянулся к листку, но я забрала бланк раньше, чем он дотянулся.

– Ценю жест, но не похоже, что тебе разбили сердце, – сказала я, пряча лист под остальными бумагами. – А вот в то, что ты голоден, я вполне верю. Давайте я приму у вас заказы, и мы закончим с этим, пока Джемма меня не прикончила.

Эванс ответил, что хочет съесть, совершенно не смущённый моей незаинтересованностью в нём. Держа меню так, чтобы скрыть лицо, Рен бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось, насколько ему стыдно за своего невоспитанного друга. Мы обменялись улыбками, и в сердце вернулась надежда. Может, Рен ещё не был готов забыть о чувствах к Лане, но я могла подождать.

Закончив с ними, я подошла к последним столикам, где записала ещё двух человек. Затем мне пришлось снова включить «режим официантки», и я так забегалась, обслуживая посетителей, что сначала даже не услышала, как кто-то зовёт меня по имени.

– Имоджен.

Когда я наконец поняла, кто это, мир замер.

Парень передо мной ненастоящий. Не здесь. Не сейчас. Я моргнула, пытаясь прогнать наваждение.

Он снова произнёс моё имя. Моё полное имя. Потому что он совсем не знал меня и того, что все звали меня Мо.

Август Тейт. Мой фальшивый парень, точнее, мой фальшивый бывший стоял в метре около меня, и вместо четырёхсот километров нас разделяла только стойка.

– Ты не можешь быть здесь, – сказала я. Никто, кроме Джеммы, не знал, как он выглядит, но несложно было догадаться, кто мог меня так сильно напугать. Ему следовало уйти раньше, чем кто-нибудь понял, кто он такой. И что мы на самом деле никогда не встречались.

– Почему? Тут сказано, что любой желающий может прийти. – Август засунул руки в карманы, спокойный и расслабленный. Как будто его вообще не заботило, что он в любую секунду мог разрушить мою жизнь.

Посетители, которые находились ближе всего, забыли о завтраке и смотрели только на нас в ожидании предстоящей драмы. Я схватила Августа за запястье, мысленно умоляя, чтобы он понял. Чтобы он ушёл раньше, чем всё станет только хуже.

Джемма на другом конце зала поймала мой взгляд и кивнула своему отцу.

– Мо?

Мозг совершенно отключился. Я не могла понять, на что она намекала. Она хотела, чтобы я вела себя нормально? Или предлагала использовать отца в качестве вышибалы, чтобы вывести Августа? Я покачала головой, сама не понимая, на что отвечала.