Я улыбнулась ему, ведь даже если у меня были вопросы к его манерам, он всё равно казался идеальным.

– Я пыталась тебе сказать. – Я вытащила из кармана салфетку и протянула ему.

– Мне казалось, ты просто хотела, чтобы я был рядом.

– Если бы я знала, что это сработает, то, может, попробовала бы.

Рен помахал неиспользованной салфеткой прямо перед моим лицом, чтобы я посмотрела на него. Когда я повернула голову, с его лица вдруг пропал любой намёк на игривость.

– Нет, ты гораздо круче, когда ведёшь себя естественно и не притворяешься, чтобы завоевать внимание парня.

Вот только я делала именно это. Просто он об этом не знал.

И никогда не должен был узнать.

– Я не настолько крутая, – пробормотала я. Фактически я врала и говорила чистую правду одновременно.

– Ты себя недооцениваешь. Не знаю, почему мы не тусовались раньше, но я рад, что мы делаем это сейчас. Когда я с тобой, то забываю, что мне следует грустить.

Наверное, это был лучший комплимент, который мне когда-либо говорили. От его слов стало невероятно тепло, я будто таяла изнутри, и лишь чувство вины грозило испортить этот момент.

– Почему именно забываешь? Может, тебе уже совсем не грустно. Или ты близок к тому, чтобы перестать грустить.

Рен приподнял голову и внимательно на меня посмотрел.

– Как думаешь, у людей может быть больше одной родственной души?

– У моей мамы есть правила любви. Она говорит, что если следовать им, то получишь своё «долго и счастливо». Наверное, около семидесяти пяти процентов клиентов смеются, когда их просят придерживаться их. Но к концу они следуют им как божьим заповедям. – Я подняла руки, словно религиозная фанатичка, благодарящая Его за совершённое чудо.

Однако, стоило мне взглянуть на Рена, я почувствовала, как моя улыбка гаснет. Я собиралась снова разбить ему сердце. И это всё равно что видеть, как животное выскакивает прямо перед твоей машиной, и знать, что ты ничего не можешь сделать.

– Одно из маминых правил гласит, что любовь не разбивает сердце. Это значит, что за всю жизнь можно влюбляться в разных людей и, может, даже счастливо жить с ними, но родственная душа только одна. Остальные – просто влюблённости. Если повезёт, то ты встретишь свою единственную.

– Подожди. То есть Лана не была моей родственной душой, потому что она разбила мне сердце?

– Так сказала бы моя мама. Это не значит, что ты не любил Лану, – очевидно, ты испытывал и всё ещё испытываешь к ней чувства. Но, статистически, сколько людей встречают свою родственную душу в подростковом возрасте? Не спрашивай меня, точные цифры я не знаю. Просто понимаю, что такое случается редко. Это не невозможно, но бизнес моей мамы не процветал бы, если бы все оставались со своей первой любовью.

– Знаешь, пожалуй, нам хватит говорить о грустном. У меня мороженое и целая ночь впереди с умной и красивой девушкой, которая ещё не знает обо всех моих недостатках. Если так посмотреть, то моя жизнь даже ничего, – пожал плечами он, принимая свои грустные романтические перспективы как данность.

Я чокнулась с ним вафельным рожком, стараясь случайно не смешать вкусы нашего мороженого.

– Мне всегда нравилось это в тебе, – сказала я.

– Что?

– Твой оптимизм. Ты можешь найти хорошее в любой ситуации.

Рен посмотрел на меня, и в свете предзакатного солнца его черты лица смягчала розово-золотая аура.

– А я всегда считал тебя очень притягательной. Ты же можешь поладить с любым в мгновение ока. Даже с посетителями. Вот почему мне так нравится ходить к вам в «Мальчишки-печенюшки». Не спорю, там потрясающая еда, но именно ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно моё появление – это лучшая часть твоего дня. Конечно, я понимаю, что дело в обыкновенной вежливости, а не во мне…