Ненормальное началось, когда гигантская птица взмыла вверх.

У Стеллы перехватило дыхание. Она машинально покрепче вцепилась в Лауру, забыв о том, что женщина сама практически ни за что не держится. Перья на спине полуоборотня стали казаться тем более гладкими и скользкими, чем выше они поднимались над землёй.

Теперь у Стеллы слезились глаза из-за мощных потоков воздуха, бьющих ей прямо в лицо, но она, тем не менее, все шире открывала их. Было крайне волнительно, да что и говорить, откровенно страшно лететь на такой высоте, – еще и в столь «шатком» положении, как сейчас, и у неё периодически захватывало дух, а все мышцы, какие только существовали, сжимались. И всё же, ощущения от полёта, в совокупности своих составляющих, пересиливали страх. Причины подобной реакции крылись, очевидно, в силу отсутствия полноценного доверия к происходящему.

Горная долина, над которой летел «полуоборотень» с двумя своими наездницами на спине, являла собой живописнейшую натуру, – впору подходящую для иллюстрирования книги сказок: в свете лучей закатного солнца, навстречу которому они сейчас стремились, данное сравнение виделось неоспоримым. Лес был похож на море, только не синее, а ярко-зелёное. Казалось, его площадь простирается к востоку на сотни, если не тысячи сухопутных миль. После того, как лес остался позади, справа стала видна, как на ладони, макушка хребта. Острая вершина напоминала кусок сыра, испещрённого многочисленными круглыми отверстиями – пещерами.

«В одной из них я была совсем недавно». – Мельком подумала Стелла.

Дальше по тому же хребту, на относительно небольшом расстоянии от высшей точки, посреди обширного плато (странно даже, что Стелла не заметила его, когда ещё находилась над обрывом), – блестело большое горное озеро. Озеро в это время суток казалось наполненным огнем: его гладкая поверхность отражала окрашенное ярко-алой краской заката небо. Огромная масса воды, – в виде водопадов, низвергающихся вниз в пропасть мощными потоками, а также в виде кажущихся, напротив, не особо приметными змеек-ручейков, распространившихся по всей ширине плато, – брала истоки из этого озера. Одна из водяных «змеек» особенно ярко выделялась на фоне других: начиная путь прямо из озера, далее по гладкой ровной траектории вдоль плато, она дугой огибала верхнюю часть горы, с пещерами, а после как бы «пряталась» внутри неё. Ручей появлялся вновь в нескольких метрах ниже уровня вершины, и затем, удивительно плавно, преимущественно без резких перепадов утекал в каньон меж скал, который уходил, постепенно снижая высоту, прямиком в лес.

Стелла сейчас понимала, как ей повезло: предполагать заранее то, что из данного горного ручья она сможет повторно выбраться, не изломав, при этом, половину своих костей, казалось ей сейчас полнейшим абсурдом.

В отличие от большого хребта, малый, левый, водопадами не изобиловал. Хребет напротив более всего напоминал собой кусок стены громадной недостроенной крепости. Изначально у кромки леса низкий, он, без плавного набора высоты, сразу вдавался резко ввысь и, – судя по картине, что открывалась ближе к середине долины, – в том месте хребет так же оканчивался отвесно. Впрочем, этим его странности не завершались. Одна из его частей особенно выделялась, – а выделялась она тем, что была, похоже, обитаема. Подобно огромному каменному муравейнику с отверстиями, скала в одном месте была буквально изрешечена россыпью застеклённых окон.