– А ребёнок с тобой зачем? – спросил Обухов, потом приблизился ко мне вплотную, чтобы тихо сказать мне на ушко: – Родители умерли?

– Всё нормально с моими родителями! – возмутилась девочка, которая по идее в общем шуме не должна была ничего услышать.

– Вот как? – произнёс Обухов и уже с большим интересом посмотрел на неё. – У тебя музыкальный слух, да?

– Ага, на нервах играю, – буркнула Мария, которую меня так и тянет назвать Машей, Машенькой.

– Хм, а ты шустрая, палец в рот не клади, – восхитился мэтр. – Деревенские они такие, за себя могут постоять. Тогда зачем ты её с собой водишь, Саш? Верни родителям.

Мария лишь смерила его гордым взглядом. Несмотря на её малый рост, казалось, что она смотрит на всех сверху вниз, а не наоборот. Обухов хотел у неё ещё что-то спросить, но передумал, махнул рукой.

– Мы сейчас распределим отряды, а вы тогда скажите, где уже были, чтобы нам туда повторно не заходить, – сказал мне Обухов, снова перестав обращать внимание на девочку. – Зови своих сюда. Потом вы отдохнёте, перекусите, расслабитесь немного.

Я встал на цыпочки, чтобы помахать поверх мельтешащей толпы своим и позвать, но они уже протискивались в мою сторону. Я бросил взгляд на Марию.

– Ты их позвала? – спросил я.

А что, я уже не знаю, что ожидать от этого ребёнка в следующую минуту. Девочка пожала плечами и загадочно улыбнулась. Я лишь утвердился в своём предположении.

Обухов позвал главных лекарей, приехавших на ликвидацию очага клиник и прямо на улице устроили небольшое совещание. Сначала я рассказал клинику заболевания и на что обратить внимание. Потом я и мои сотрудники по очереди доложили в каких домах были, сколько спасли и сколько не успели спасти. Оказалось, что мы продвинулись по улицам примерно одинаково, даже я немного больше. Юдин смотрел на меня с удивлением и завистью, когда я озвучил, какие дома смотреть не надо.

– А в первый справа лучше заглянуть, – добавил я в конце отчёта. Там старушка очень тяжёлая была, я до конца её не вылечил.

– Ладно, посмотрим, – кивнул один из главных лекарей, которому предстояло окончательно разобраться именно с этой улицей.

– У вас костюмы запасные есть? – спросил меня Обухов, когда отряды начали расходиться по заданным направлениям.

– Обижаете, – хмыкнул я. – Конечно. А что, кому-то не хватило?

– Эти снимайте, жгите и отдохните нормально, поешьте. Если что позовём. И девочку домой отведи.

Лекари с площадки возле управы начали расходиться, пространство пустело, мы пошли к микроавтобусу, потом до меня дошло, что девочку то и правда надо вернуть домой, что она будет с нами делать?

– Пойдём, я тебя отведу пока к родителям, – сказал я ей, до сих под держа её за руку.

– Сама дойду, не маленькая, – буркнула Мария, выдернула свою руку из моей и бодрым шагом направилась в сторону своего дома.

Я немного прошёлся следом, больше по привычке, чтобы убедиться, что она пошла туда, куда надо. Смешной, да? Этот ребёнок, пожалуй, самый взрослый человек в селе Никольском.

Маленькая девочка пошла домой одна в густые сумерки и мне стало как-то неуютно от того, что я её не проводил, хотя понимал, что ей ничто не может угрожать, уж скорее она может представлять собой угрозу. Если захочет, конечно.

Никак не давала покоя мысль: “Кто это на самом деле?”. Её отец сказал, что она родилась взрослой, то есть ему она открыла свою тайну сразу. Почему? Как она поняла, что ему можно доверять? И как это вообще возможно? В голову лезет такое слово, как реинкарнация, но тогда это всё равно сначала был бы ребёнок и вёл бы себя, как ребёнок, если верить индийским учениям о вечной жизни.