– Спокойно, Светлана, не стоит так волноваться из-за этого болвана, – проворчал седоусый начальник, неторопливо проходя в центральную часть офиса и с явным удовольствием усаживаясь в одно из двух глубоких кожаных кресел. – Практиканту необходимо преподать серьёзный урок. А то ишь моду взял, паршивец, своевольничать!

– Но Артём Борисович, он так-то нормальный парень. Просто запутался, – стала защищать приятеля Света.

– Нормальный, говоришь, – хмыкнул Артём Борисович. – А ну-ка присядь… – Кивком головы он указал на кресло рядом.

Дождавшись, когда девушка выполнит распоряжение, начальник вкрадчивым полушёпотом продолжил:

– А ты знаешь, милая, во что бы в итоге вылилась эта его очередная выходка под патронажем могущественного ублюдка-хаосиста, если б не сработал установленный Лизаветой блок и Митюня опоздал с экстренным вмешательством хотя бы на секунду? Да будет тебе известно, что в троллейбусе, не считая водителя, находилось двадцать три пассажира. Трём из которых было меньше двенадцати лет. Это были дети, Света. Дети! И все бы они сгинули в пламени разразившегося там по посылу Хаоса очистительного пожара. Кроме, разумеется, спасённых Настройщиком потерянных душ. Дальнейшая жизнь, которых, как ты сама прекрасно понимаешь, превратилась бы в безвольное подчинение маньяку-хозяину, то есть фактически стала бы той же смертью для их бывших личностей. Митюнино вмешательство остановило начавшееся внутри троллейбуса кровавое безумие, а Лизин блок отсрочил взрыв, позволив эвакуировать всех несчастных из салона расширенным зеркальным порталом в безопасное место. Но искажённое Хаосом подсознание большинства спасённых людей восстановить оказалось куда сложнее, чем вытащить их из огня. И два десятка чудом выживших бедолаг отправились с места предотвращённой трагедии прямиком в стационар, где теперь будут возвращаться к норме под присмотром специалистов не одну неделю. А этот юный говнюк, ставший со своим уникальным талантом соавтором едва не случившейся грандиозной трагедии, находится у нас взаперти всего-то три дня. Даже чуть меньше. На мой взгляд, понесённое им наказание пока что несоизмеримо с порушенными судьбами двух десятков людей. Пускай посидит ещё хотя бы столько же. Ничего страшного, он у нас парень молодой. С его-то рвением потери практикант живо наверстает. Но урок зато запомнит уж точно надолго. Вот так как-то вкратце. Надеюсь, я доходчиво объяснил тебе свою позицию?

– Да-да, Капустин, безусловно, сильно виноват, – закивала Света. – Но ведь он не специально. Его вынудили…

– Это он так говорит, – поджал губы начальник.

– Ну, Артём Борисович, ведь Серёга пацан ещё совсем, – снова заспорила заступница. – Потеря навыка, четырёх уровней и болезненный просад основного параметра, уверена, уже достаточно прочистили ему мозги. Да, блин, даже стерву ту розоволосую вы выпустили на волю до обнуления её навыков. Чем Капустин-то хуже?

– Ну так-то Линда две недели в камере нашей усыхала. А навыки при этом сохранила, потому что имела внушительный запас свободных очков и бонусов теневого развития. Опять же и в этом плане на будущее паршивец получит важный урок.

– Но он ведь наш практикант! А не левый какой-то хаосист!

– Вот именно что наш, – спокойно кивнул Артём Борисович. – И за его чудачество наше представительство несёт полновесную ответственность.

– Ну, Артём Борисович…

– Ладно, я поговорю с ним сегодня ещё раз. Напомни мне через час посетить второй пост.

– А может…

– Света! Не перегибай, а то передумаю. И отложи визит к пленнику на завтра.

– Всё-всё, молчу.

– Прекрасно. Тогда организуй, пожалуйста, мне кофе и распечатай список запланированных на сегодня мероприятий.