– И чё делать будем?

– Будто выбор у нас есть…

– Ну-ка, а если так? – Размахнувшись, первый громила попытался раскроить битой боковое зеркало розового спорткара. Но нелепейшим образом промахнулся, разминулся с зеркалом считаные миллиметры и душевно врезал стальной колотушкой по асфальту.

– Сука! Только пальцы отбил!..

– А если так? – Качок-напарник попытался пробить своей битой снизу по фигуристой двери спорткара. И через секунду его бита тоже выбила горсть чёрной крошки из мокрого асфальта, отброшенная от машины назад невидимым силовым полем.

– Писец, лютая у мажора противоугонка установлена.

– Мля, палимся, братан. Наверняка свидетели того, как мы тут битами машем, ментов уже вызвали. У нас полминуты на решение проблемы, не больше. И надо рвать когти, а то повяжут.

– Не ссы, проклюнулась идейка. Доставай нож и делай как я. – Переложив бесполезную биту в левую руку, крепыш жестом фокусника вытряхнул из рукава в ладонь финку и, спокойно приблизив лезвие к шине авто, в самом конце навалился всем весом на уже прижатый к резине клинок. Финка играючи пробила шину, раздалось характерное шипение стремительно вырывающегося из колеса воздуха.

– Ого! Уважуха, братан! Тачку не разобьём, так хоть колёса говнюку вспорем! – обрадовался качок и, вооружившись добытым из кармана раскладным ножом, подскочил к следующему колесу.

– Да чё за херня?! – возмущённо взвыл он через секунду, отброшенный на несколько метров после лихого кинжального удара по покрышке.

– Без удара надо, братан, – стал наставлять товарища боле прошаренный крепыш, извлекая из спущенного колеса финку и перемещаясь к не поддавшемуся качку колесу. – Смотри, как я его сейчас легко продырявлю…

Но наполеоновским планам крепыша не суждено было сбыться. Потому что в следующий миг он рухнул рядом на асфальт, буквально сметённый живой молнией. Напарник его продержался на ногах лишь секундой дольше…

Выскочивший из двери института Сергей через мгновение рывком переместился за спины уродующих его тачку ублюдков и серией неуловимо быстрых ударов тут же вырубил обоих камуфляжников.

Сорвав маски с лиц громил, Сергей обнаружил под ними старых знакомых – Креста и безымянного запугивателя девчонок.

– Дерьмо! Надо было сразу обоим руки-ноги переломать как хотел!

– Я те переломаю! – раздался из пустоты над его головой Митюнин бас. – И так на пустом месте дров наломал – замучаемся разгребать.

– Но… – слегка опешил от наличия рядом невидимого соглядатая Сергей.

– Расстраиваешь ты меня, пацан… Прикид этот бесовский. Тачка розовая. Бабский брюлик в ухе. Да ещё и ногти розовым лаком намазюкал.

– Это фуксия.

– Хренуксия, млять!..

– Модно так теперь. А ты старый просто и не догоняешь.

– Ню-ню… Мало того, что вырядился, как педик, так ещё и парней с конкретной гетеросексуальной ориентацией чморить с первого же дня возвращения в институт взялся.

– Да блин! Это ж уроды конченые! Разве не видишь?! – возмутился Сергей. – Они из студентки порядочной проститутку сделать намеревались, прямо средь бела дня! И если б я не вмешался, всё бы у козлов этих получилось.

– Серёга, тебя сюда зачем послали?

– Учиться.

– Вот и учись, млять. И завязывай, душевно тебя прошу, фигнёй страдать.

– Я фигнёй не страдаю.

– А-а, и хрен с тобой. Не желаешь головой думать, работай руками.

– Это ты сейчас к чему?

– А вот к этому…

На стоянку перед институтом, сверкая люстрами разноцветных мигалок, вкатила полицейская машина.

– Короче, решай с ментами, меняй пробитое колесо, и через два часа жду тебя в офисе.

– Да бли-и-ин!..

– Во-во, а мог бы спокойно отсидеть полтора часа на лекции, – хмыкнул невидимый куратор и окончательно замолчал, предоставляя подходящим к месту происшествия полицейским возможность тета-тет побеседовать с Сергеем Капустиным.