— Если только тех пирожных, с ванильным кремом и помадкой сверху, — голос коллеги и подруги стал мечтательным. — Студенты потоком идут, все перед сессией проснулись, так что я тут останусь. Придёшь, закроемся и пообедаем.

— Хорошо, тогда я побежала.

Прикрыв за собой дверь в деканат, краем глаза увидела одиноко стоящую у окна Киру Суворову. Уж кого-кого, а эту девочку я узнаю с любого ракурса, даже со спины, как сейчас. Побольше бы таких студентов! Хотя, чисто по-человечески, её было жаль. Поступила к нам на льготных условиях, из-за того, что сирота. Но учитывая её оценки и знания, уверена, что она и своими мозгами легко бы прошла на бюджетное место. Умница, отличница, отзывчивая, добрая, но не особо общительная. По крайней мере со своими однокурсниками. Вот это и сыграло свою роль. Ну, ещё и то, что её постоянно в пример ставят. Подростки завистливы, так что на Киру они ополчились. Но девочка старалась не огорчаться и ушла в учёбу с головой.

Проблема у неё нарисовалась почти сразу, потому что сдавать всякие рефераты и другие работы, в том числе и дипломную, надо было в напечатанном виде, а компьютера у неё нет. Но эту проблем мы совместно решили. И не зря. Кира наше с Алисой доверие оправдала. Как и договаривались, ни одного нарекания за всё время учёбы она не поймала, учителя только хвалили. А вчера она сообщила, что дописала свою дипломную работу. И это, когда остальные едва ли до середины добрались в своих работах!

— Вон те пирожные, пожалуйста, — указала продавщице на то, что выбрала из имеющегося разнообразия сладостей. Эти пирожные, с бесподобной помадкой сверху, у нас любит вся семья, особенно мои племянники, которые… балбесы, в общем. Я поэтому и побежала за пирожными, чтобы настроение себе поднять. Опять Мирон и Соломон расстроили свою мать и мою сестру по совместительству. А ведь она всего лишь спросила про то, когда ждать внуков, но то, как парни нелицеприятно отозвались о современных девушках, очень расстроило сестру. Ведь стало понятно, что великовозрастные балбесы не думают не только о детях, в смысле — своих, но даже создание семей в их планы пока не входит. А ведь они уже перешагнули тридцатилетний рубеж, пора бы уже за ум браться.

За мыслями о племянниках не заметила, как добралась обратно. Но на этот раз так и стоящая лицом к окну Кира меня обеспокоила. Чего на тут забыла? Вроде на сегодня у них было только одно дело — поучение допуска к сессии. Неужели что-то пошло не так?

— Кира, детка, — дотронулась до плеча девушки, и она вздрогнула, но лицо не повернула. — У тебя что-то случилось?

— Случилось, — глубоко вздохнув, отозвалась Кира и наконец повернулась ко мне заплаканным лицом. После чего достала руку из кармана кофты и, раскрыв ладонь, показала что-то чёрное, с блеснувшими металлическими прожилками. — Вот, что осталось от моей флешки с дипломной работой, и допуска к сессии мне теперь не видать.

— Ну-ка, пойдём со мной, — подцепила не сопротивляющуюся студентку под локоток и повела в свою вотчину — деканат психологии.

— Кира? Что с тобой? Обидел кто? Откуда слёзы? — завалила девушку вопросами методистка, едва мы вошли. — Водички дать?

— Давай лучше чайку все вместе попьём. Закрывай деверь. Обед у нас, — дала распоряжение и подвела Киру к столу со стульями, где мы обычно с Алисой обедаем и чаёвничаем. Этот стол отличала вязанная скатерть, которую я лично связала и сюда определила. — А пока чайник греется, расскажи толком — что произошло и как так случилось, что от твоей работы только микросхема и осталась.

— Как это «только микросхема»? — Алиса приложила ладони к щекам. — Это что же, все твои труды пропали?