– Что за капризы? – возмутился он. – Марианна лучшая в городе. А ты не в том положении, чтобы выбирать. Иди, я буду ждать тебя здесь.

С этими словами он выразительно подтолкнул меня в ту сторону, куда ушла Марианна.

Упорствовать дальше я не стала. Я и сама не могла объяснить, почему эта женщина вызывала у меня такое неприятие. И надо отдать ей должное – со своей работой она справлялась отлично. Марианна уже смотрела на меня спокойно и была предельно вежлива. Она помогла мне выбрать платья и готовые костюмы для охоты. И я должна была признать: всё, что предлагала Марианна, было мне к лицу.

Наконец я заказала всё, что нужно, и вышла к Эдвину. Когда я услышала, каким тоном прощается с моим мужем хозяйка лавки, я едва не зашипела. Правда, Эдвин отвечал равнодушно. И мне не должно быть до этого никакого дела!

Я мысленно повторяла себе это, пока мы ехали дальше. Вывеску следующей лавки я рассмотреть не успела. Эдвин очень быстро отворил дверь и пропустил меня внутрь. К счастью, за прилавком оказался тощий сгорбленный старичок. Только после этого я обратила внимание на товар и не смогла сдержать восхищенный вздох.

Лавка оказалась ювелирной. Как жене Эдвина, мне полагалось иметь несколько комплектов украшений к разным нарядам. Тем более Марианна посоветовала мне завести целых два платья для приемов и балов. И оба требовали подходящих комплектов. Но я смотрела только на витрину прямо перед собой.

На белом бархате лежал крупный кулон. Мастер искусно вырезал из черного оникса контур лисьей морды, оправил ее то ли в серебро, то ли в белое золото, и окружил россыпью мелких алмазов. Я не могла отвести от кулона взгляд. И только когда Эдвин сжал мою ладонь, сообразила, что мне задали вопрос. В ответ на мою извиняющуюся улыбку он терпеливо повторил:

– Украшения, Лина. Какого цвета платья ты заказала? Нужно выбрать что-то под цвет. И повседневные комплекты, и для торжественных случаев.

Я немного растерялась. Во-первых, потому что мне никогда не приходилось выбирать и носить драгоценности. И я не имела понятия о том, как их сочетать. А во-вторых, потому что кулон в виде головы лиса затмил всё остальные украшения в лавке, и теперь они казались блёклыми и невыразительными.

К счастью, мне на помощь пришел ювелир. Старик деликатно подталкивал меня к нужному решению. Почти всё, что я примерила, мне шло. Почти не глядя, я ткнула пальцем в несколько комплектов. Наконец, Эдвин получил несколько шкатулок с драгоценностями, а хозяин лавки – деньги. А я продолжала зачарованно разглядывать черный кулон.

Эдвин, наконец, заметил мой взгляд и покачал головой:

– Тебе мало полудохлой твари в постели, нужно еще нацепить на себя ее подобие?

Он говорил достаточно тихо, чтобы нас не слышал ювелир. Для этого ему пришлось приблизиться, и горячее дыхание обожгло ухо. Я поежилась и опустила взгляд.

Мое внимание к кулону не укрылось от хозяина лавки, и старик с улыбкой произнес:

– У вашей супруги отличный вкус.

– Не для этого города и не для моего рода, – сухо ответил Эдвин. – Где вы взяли это, господин Болман?

– Это последняя работа моего сына, – немного торжественно произнес старик, и в его голосе промелькнули одновременно гордость и горечь.

– Как он? – тут же спросил мой муж.

– Вашими молитвами, господин Рокфосс, ходит и радуется жизни. Рука повреждена и мастером ему больше не быть. Но в таком деле – чудо, что жив остался.

Эдвин невозмутимо кивнул и поймал мою ладонь:

– Идем, Лина.

Я не сдержалась и тихо вздохнула. На лице мужа промелькнуло раздражение, и он настойчиво потянул меня за собой. Разумеется, просить я ничего не стала. И, как только мы очутились на улице, задала совсем другой вопрос: