– Вам удалось обнаружить какие-то новые зацепки? – холодно вопросил мой друг.

– Объявился брат покойного барона – азартный игрок и повеса, если вы склонны доверять моим источникам.

– Не думаю, чтобы…

– А теперь это самоубийство! – воскликнул инспектор Грегсон. – Да еще при весьма мрачных обстоятельствах.

– Что вы имеете в виду?

– Чувство вины. Иначе зачем ему было себя убивать? При таком развитии событий, мистер Холмс, вы, возможно, сумели бы понять, что к чему, если бы остались.

– Я нашел в Лондоне след пропавшей драгоценности, – сказал детектив, недовольно передернув плечом. – Мне необходимо возвратиться в город и переговорить с резчиком по камню, моим добрым знакомым. У нас слишком мало информации, чтобы изучить вновь открывшиеся обстоятельства здесь, в Колуолле.

– Извините, сэр, – раздался голос с другого конца комнаты. – Безусловно, мы располагаем многочисленными свидетельствами.

Холмс повернул голову в сторону юного констебля, осмелившегося высказать подобное замечание.

– Вы так считаете? – спросил он сухо. – А я утверждаю, что расследовать преступление практически невозможно, если оно совершено чуть ли не год назад, а вы даже не в состоянии установить его точную дату.

Этот находчивый ответ вызвал сдавленный смех Грегсона:

– Ну-ну, мой мальчик. Я взял вас сюда, чтобы вы понаблюдали за работой истинного профессионала. Мистер Холмс может дать вам хороший совет. А вам, я думаю, надо больше слушать, оставив свое мнение при себе.

Но смутить констебля оказалось не так легко.

– А как насчет изуродованной лужайки?

– Да что в этом особенного? – рассмеялся Грегсон. – Какое отношение имеет к нашему делу садоводство?

– Я и сам терялся в догадках, пока не увидел мальчишек, совершивших этот акт вандализма, – быстро проговорил Холмс. – Не далее чем вчера, прогуливаясь по конному двору гостиницы, я повстречал юного Фергюса Макартура и его сообщников. Они намазывали седла гостей жиром, пока конюх безмятежно храпел. Если бы успех в этом мире определяли только творческие способности, эта шайка сорванцов в ближайшем будущем заправляла бы делами во всей Британской империи. – Мой друг проворно поднялся с места и взял шляпу, лежавшую на скамеечке у двери. – Я тотчас пришлю вам новые сведения, если сумею раздобыть их в Лондоне.

– Ни минуты не сомневаюсь, однако твердо рассчитываю покончить с делом к этому времени. Тем не менее благодарю вас.

– Желаю вам всего самого доброго, инспектор Грегсон, а также вашему подающему большие надежды юному коллеге.

Холмс в последний раз поклонился и, когда мы вышли, плотно закрыл дверь.

– Назад в Лондон, – пробормотал я в раздумье.

– Да. В Херефордшире нам больше нечего делать, – отозвался мой друг. – Однако я уверен, что сумею найти таинственного покупателя кольца.

Он похлопал себя по нагрудному карману, и на его хмуром лице появилась тень улыбки.

Вскоре после нашего приезда в Лондон Холмс телеграфировал леди Рамсден, что ему удалось разыскать кольцо ее матери. Конечно, постигшее семью горе убило в зародыше не только радость домочадцев, вновь обретших фамильную драгоценность, но и всякое любопытство в связи с пропажей кольца. Детектив был явно удовлетворен таким поворотом дел. Участие Грегсона, таким образом, оказалось весьма незначительным. Но кольцо было благополучно доставлено под эскортом полиции из Лондона в Блэкхит-хаус, и настроение доброго инспектора поднялось настолько, что он поздравил частного детектива с «невероятной удачей».

Две недели спустя, когда я удобно расположился на диване с медицинским журналом, на лестнице послышались знакомые шаги. Взойдя по ступенькам, Холмс прошел в гостиную, с выражением крайнего удивления на лице приблизил какое-то письмо к лампе, а затем с равнодушным видом швырнул его на огромную груду документов рядом с книжной полкой.