Неподалеку от городских стен виднелся небольшой лесок. Даже, наверное, рощица. Вряд ли кому-то придет в голову гулять там день-деньской. Там я и побегаю – по опушке, на всякий случай не углубляясь в лесную чащу. Кто знает, вдруг в Астралисе водятся и какие-нибудь магические животные…

На город (пока еще безымянный для меня) опустился вечер. Пора было возвращаться домой… Вот только делать этого не слишком-то хотелось. У Марты не было специальных плафонов, в которые можно было запустить сверкающие искорки – только свечи. Вероятно, деньги она тратила лишь на самые необходимые магические атрибуты – на сущности огня для ее печи и… то самое злополучное зеркало. Ничего другого в ее доме я не обнаружила.

А значит, меня ждали лишь полумрак, разбавляемый светом свечей, и тишина.

И это, и постыдное завершение нашего с Мартой и Магдалиной разговора побудило меня наведаться к последней.

Открыв дверь, вещунья сощурила глаза.

– Ну здравствуй, Алана.

Голос Магдалины был холоден. Ее можно понять.

– Извини меня, – выпалила я. – Что прогнала и вообще повела себя как неблагодарная сволочь.

Казалось, вещунья только этих слов и ждала. Ее лицо разгладилось, взгляд смягчился.

– Понимаю. На тебя многое навалилось.

– Да, но… Это меня не оправдывает.

Исходя из того, что я узнала о Марте, я не представляла ее ведущей себя вот так. Но я была собой, и этого не изменишь. Точнее…

– Я хочу измениться, – тихо, но твердо сказала я.

Сама не знаю, Магдалине ли я это говорила или же самой себе.

– Зайди, – мягко сказала вещунья.

Я поднялась на крыльцо и вслед за ней протиснулась в дом.

– Измениться? – затворив дверь, спросила Магдалина.

Я помолчала, кусая губы.

– Один дорогой мне человек назвал меня ограниченной. И это правда. Вот только… Даже эти слова не заставили меня иначе пересмотреть свои взгляды, изменить свое мировоззрение. Мне проще было отказаться от него, вычеркнуть его из своей жизни… и найти того, кто примет меня такой, какая я есть. Потому что зачем мне меняться – там, где у меня и так все хорошо? В этом не было необходимости, понимаешь?

– Думаю, да.

– Но сегодня, гуляя по городу, я подумала… Это ведь и правда некий второй шанс. Да, начало не из лучших. И пока мне кажется, что я во всем только проиграла. Что я лишилась абсолютно всего! Но может, это шанс приобрести что-то новое? И, главное, стать другой?

Все, та, прошлая жизнь осталась за гранью, и этого уже не изменить. А значит, больше не будет бесконечных блужданий по торговым центрам, посиделкам с подружками в кафе и тусовок в чужих загородных домах и дорогих клубах. Не будет бессмысленного зависания в сети. Но вместе с тем у меня освобождалось огромное количество времени.

На что я его потрачу, вот в чем вопрос.

– Я решила начать с себя, потому что я – и есть тот стержень, вокруг которого вращается вся моя жизнь, – взахлеб продолжала говорить я. Выходило сумбурно, наверное. Я не привыкла рассуждать о таких вещах и, уж тем более, обсуждать их с кем-то. – Я почти ничего не знала о том мире, в котором жила. Мне это было неинтересно. Но здесь… Я хочу, чтобы здесь все было иначе. Если это и впрямь второй шанс… Я не хочу его упустить.

В глазах Магдалины зажглось одобрение.

– Знакомые мысли, – с улыбкой призналась она. – Ко мне они нагрянули даже чуть позже, чем к тебе. Пожалуй, я дольше с упоением предавалась отчаянию. Лишь потом поняла, что только закапываю себя еще глубже, и таким настроем никак себе не помогу.

Ничего себе. Я что, правда, оправилась от шока раньше Магдалины? Она казалась мне весьма бойкой и деятельной особой. Впрочем, это не исключало того, что она более чувствительна и ранима. Такие люди принимают все близко к сердцу, но при этом, как мне кажется, более человечны. Меня вот как-то назвали “сухарем” из-за моей неспособности сопереживать.