– Ну, ты и сказанул! Ты еще предположи, что он в Бразилии, в Сан Паулу за «Каринтианс» играет. («Каринтианс» – чемпион Бразилии 1999года. Википедия). Сам подумай и сравни: какой – то Имка из станицы Слепцовской и футбольные гранды Европы. Губы раскатал! Морда не треснет? – Тут взвился Толик:

– Ты че улыбаешься Кирилл? Ты че, Вадиму не веришь? Правду он чистую говорит! Если бы Имка захотел, то он не за какую – то «Баварию – Маварию» – за сборную мира играл! Че, думаешь, раз станица, то в ней футбольный бог не может родиться? Я тебе сейчас все про Имку расскажу, и ты сам поймешь, что был не прав! Из Слепцовской может быть родом любой талант: её сам генерал Слепцов основал в девятнадцатом веке! – Кирилл спешно пошел на попятную:

– Толик, успокойся! Это я Вадиму не поверил, а тебе я верю. Ты сказал – значит все так и есть! Давай еще по одной хлопнем, и ты про Имку – Пеле все расскажешь.

Рассказ, интересный, красочный, с подробностями, затянулся и занял почти час. Коньяк давно закончился, но общим решением постановили на этом ограничиться. Толик был в курсе всех событий, происходивших последние десять лет. С Мущтаговым, за это время они виделись всего пару раз, мельком, но за его судьбой он следил постоянно.

Тем более, что Имран был очень популярен среди жителей станицы. До недавнего времени он был постоянно на виду. Его карьеру при новой власти, его решительные действия в должности начальника милиции района и уход с неё после надуманных и незаслуженных обвинений, активно обсуждали и разбирали до мелких подробностей. В то время, подавляющее большинство жителей Сунженского района им гордились и считали достойным внуком своего уважаемого деда – Ахмата Магомедовича.

А вот его карьеру, в качестве начальника личной охраны главы и коменданта Бамутского укрепрайона – Шервани Басаева, осуждали почти все его земляки. Как и его решение уйти в тень и полностью отстраниться от участия в общественной жизни станицы, после возвращения его из Бамута.

Расстались они под вечер. Сытые, в приподнятом настроении и довольные встречей и друг – другом. Особенно Кирилл с Вадимом. Стороннюю информацию о подробностях жизни Имрана Муштагова и его деда удалось получить.

Новое утро выдалось ясным, солнечным и безветренным. На завтрак, в огромной сковороде Кирилл приготовил яичницу с зеленым луком на сале для троих из двенадцати яиц. Больше всех стряпню Кирилла хвалил Кузьмич, запивая её кофем из литровой кружки. Судя по поведению, он был из «графьев»: растворимый кофе, который пила молодежь – не признавал, считал его суррогатом и подделкой. В знак благодарности за завтрак, Кузьмич вызвался убрать со стола и вымыть посуду.

Благодатная погода расслабляла и требовала похода на речку, под ласковое сентябрьское солнышко с пивком и вялеными карасями. Но Вадиму с Кириллом было не до этого. Боевая труба уже пела, не переставая, призывая к немедленной отправке в боевой поход. Надо было только проанализировать, вчера полученную информацию и сделать соответствующие выводы. На завтра они запланировали первую встречу с Имкой – Пеле. С Имраном Муштаговым.

А выводы напрашивались сами – собой: с Имкой можно и нужно говорить! В принципе – ничего нового, глобального Толик вчера им не поведал. Основные вехи биографии Имрана они знали из инструктажа полковника Кудинова.

Но товарищ Вадима дополнил и оживил сухие сведения из анкеты и дал возможность разглядеть в абстрактном Имке – футболисте конкретного, одушевленного человека. Со всеми его достоинствами и недостатками, с его нынешними симпатиями к происходящему на Кавказе и особенностями характера. Одним словом – они созрели для личной встречи и контакта на его территории.. В монстра и бородатого борца «за свободу Северного Кавказа», товарищ детства Вадима, не превратился, поборником ваххабизма он не стал.