Сковывающий мышцы людей Ментальный приказ Мозголома наконец прекратил свое действие. Едва напряжение исчезло, Игнатий Савельевич покачнулся, едва-едва успех ухватиться за кромку стола, возле которого стоял. А пожилой Целитель, охнув, едва не свалился на пол, но был вовремя поддержан под локоть товарищем оснабом и усажен на диван.
– Вы меня простите, товарищ оснаб, – сипло произнес Лазарь Елизарович, – просто не знаю, что на меня нашло… Прямо, как с цепи сорвался… Или муха какая покусала…
– Очень близко к истине, товарищ Целитель, – грустно улыбнулся Головин. – Иначе другого объяснения я не нахожу.
– А ведь Лазарь Елизарович прав… – подал голос Потехин, потянувшись за графином с водой, стоявшим на столе. – Не мог я сорваться… вот так… безо всяких на то причин…
Головин, без труда читающий мысли майора, понял, что тот не врет. Такое поведение ему точно не свойственно, как, впрочем, и Рыжову. В чем же заключался секрет подобного неадекватного поведения, Потехин не представлял.
Игнатий Савельевич звякнул стеклянной пробкой графина и набулькал себе полный стакан воды. Опустошив его буквально за пару глотков, он наполнил стакан вновь и протянул его Рыжову.
– Выпейте, Лазарь Елизарович… И ради всего святого, не держите на меня зла! Я тоже не знаю, какая меня муха покусала…
– Да, ладно, Игнатий Савельевич, – виновато произнес доктор, – оба хороши! Целитель взял стакан из рук Потехина и выпил его мелкими глотками. После чего, вернув обратно опустошенную тару, в изнеможении откинулся на спинку дивана. Его мысли Александр Дмитриевич тоже читал, не напрягаясь, а Медик мучительно размышлял о том, что могло быть причиной его фееричного срыва. Ведь за все прожитые годы он никогда себе не позволял использовать «темную» сторону своего Целительского Дара… А тут сорвался. И если бы не вмешательство товарища оснаба, могло бы произойти непоправимое!
– Спасибо вам, Петр Петрович! – искренне поблагодарил Головина Рыжов. – Не будь вас… случилась бы трагедия…
– Я рад, что вы все осознали, Лазарь Елизарович, – произнес Александр Дмитриевич. – И ты, Игнатий Савельевич. Однако, не все так просто, как мне казалось поначалу, – товарищ оснаб решил озвучить вслух тайные мысли, бродившие в головах бывших оппонентов.
– Что вы имеете ввиду, Петр Петрович? – вскинулся Целитель, которого просто сжигала изнутри мысль, что он мог запросто убить человека с помощью своего Дара.
– Ни одному из вас не свойственно такое поведение, – ответил Головин. – Вы, уважаемый Лазарь Елизарович никогда бы не посмели причинить вред ни простецу, ни Одаренному. Для вас клятва Гиппократу – не простой звук…
– Воистину так! – произнес Целитель, немного расслабляясь.
– И ты, Игнатий Савельевич, никогда бы свой Дар против Целителя бы не применил.
– А вы-то откуда это знаете, товарищ оснаб? – задался вопросом Лазарь Елизарович, но через секунду и сам понял. – Так вы же Мозголом! Запамятовал со всей этой нездоровой суетой! – по-старчески дребезжаще, рассмеялся он. – А ловко вы нас спеленали, Петр Петрович! Я прямо-таки почувствовал себя женой праведника Лота, которая вопреки ангельскому запрету обернулась назад и превратилась в соляной столп[1]… И скажу честно, весьма неприятные ощущения! Ни рукой пошевелить, ни ногой… Да что там, я даже сморгнуть не смог!