Я бы прилег, но в залитой кровью квартирке просто не было «живого места». Да еще бы помыться и постираться не помешало бы. А то нательное белье, сплошь залитое кровью, уже задубело и похрустывало. И еще бешено хотелось жрать! Просто до одури и до темных кругов перед глазами. Но, как оказалось, еды у Аленки совсем не осталось – её первым делом сожрали ворвавшиеся в нашу маленькую квартирку бандиты.

– Вот что, ребятки, – произнес пожилой капитан, которого, как я уже выяснил, звали Трофимом Павловичем Заварзиным, и именно он возглавлял местный «бандитский» отдел милиции, – негоже вам сейчас здесь оставаться.

Вот что-что, а это он сейчас «в дырочку» заметил. Я совсем скис, и уже едва шевелился, кое-как пристроившись на стульчике.

– Значит, так, – продолжил Заварзин, – сейчас мы поедем приводить вас в порядок. Есть у меня один товарищ с баней, попрошу, так и натопит для вас. Отмоетесь хорошенько, вещи свои от засохшей крови простирнете…

– Трофим Павлович, – перебила его Аленка, – так у нас… вернее у брата, и надеть больше нечего. Он год в себя не приходил… – сбивчиво пояснила она. – И одежда, вроде как, и не нужна была… А гимнастерку братишкину я совсем уханькала.

– У самой-то найдется чего? – поинтересовался капитан.

– У меня найдется, – заверила его сестренка. – На крайний случай могу и спецовку заводскую надеть.

– А чистое исподнее у нашего героя есть еще? – уточнил Заварзин. – Если совсем все плохо – поможем нашему герою. А шинелька на нем, вроде, еще живая.

– Исподнее я найду! – обрадовано кивнула сестренка. – Имеется еще комплект.

– Вот и отлично! – Улыбнулся капитан. – Собирай, красавица, одёжу. А после бани ко мне поедем: я вас таким борщом накормлю – пальчики оближите! А вот, как отдохнете, отоспитесь в нормальных условиях, так и вернетесь обратно. Потому как здесь столько убираться…

– Неудобно… как-то… Трофим Павлович, – неожиданно засмущалась Аленка. – Может, мы после бани обратно? Я крепкая – все отчищу и отмою дочиста!

– Да ты на Мамонта своего посмотри, – усмехнулся Заварзин, – похоже, что он и до нашей машины сам не дойдет – нести придется! И куда ты его потом положишь?

– И как толко он бандытов в одыночку удэлал? Совсэм вэдь плохой! Рюка-нага работать нэ хотят, – поддержал начальство Гиви Гахария – грузин-криминалист. – Если к товарищу капитану нэ хотытэ – ко мнэ поэдэм! Комната в общэжытиэ у нас нэ болшая, но двэ кровати имээца! А мы с Фэдкой, – он указал на самого молодого милиционера, – найдем гдэ пару ночэй пэрэкантоваца… В отдэле отдэжурим… И покюшат – чай попит, организуэм!

– Правда-правда, – закивал Федор, – соглашайтесь!

– Спасибо, товарищи! Но, может быть, мы, как-нибудь, сами… – Я попытался ненавязчиво отказаться. Ведь всем сейчас несладко живется, а тут еще мы со своими проблемами.

– Э, дарагой, зачэм обыжаэш? – возмутился Гиви. – Вот спросит мэня дэд – тожэ гэроыческий аксакал еще той, импэрыалистычэской: отчэго я гэрою войны нэ помог в трудной сытуации? И что я ему скажу? Позор на мою голову!

– Вот что, братцы-кролики, – решил взять все в свои руки Трофим Павлович, – прекращаем споры! Едете ко мне – и точка! У нас с супругой целых две комнаты! Дети выросли давно. Парни на фронте, а девицы у мужей жилплощадь занимают. Так что не потесните! Приказ понятен, товарищ младший лейтенант?

– Так точно, товарищ капитан! – ответил я, попытавшись подняться на ноги.

– Сиди-сиди! – повеселев, произнес он, хлопнув меня по плечу. – Успеешь еще…

– Ой! – неожиданно воскликнула Аленка. – Я же на работу опоздала!

– От работы я тебя освобождаю, – произнес капитан. – И бумагу, соответствующую, в твой отдел кадров выпишу. Тебе, дочка, тоже прийти в себя надобно! Не каждый же день такое происходит. Да и куда ты в таком виде? Людей пугать?