– Похвальное знание истории, Йозеф! – иронически заметил Отто Ран, когда Пласман остановился, чтобы перевести дух после такого длинного монолога.
– Да вам ли как такому выдающемуся археологу этого не знать, Отто? – произнес в ответ коммандер. – Археологические находки разных лет, найденные по всему миру, подтверждают тот факт, что на Земле в древние времена жили люди-гиганты.
– И кого же мы из них мы ищем в этой заснеженной России? – приподняв одну бровь, поинтересовался заслуженный археолог с мировым именем.
– Средневековье также характеризуется наличием великанов своего времени, – ответил на его вопрос Пласман. – Согласно славянским сказаниям того времени – былинам, некий велет [3] Святогор обладал сверхчеловеческой силой и был очень большого роста – выше деревьев и настолько тяжеловесен, что Земля не выдерживала его тяжести и проваливалась под его ногами! Мне удалось найти реальные доказательства его существования и определить, где находится место его упокоения…
[3] Велеты – в древнерусских текстах гигантские и красивые предки людей, которые выросли из насеянных Змиевых зубов. В белорусских преданиях – великаны-богатыри, жившие в древние времена и уничтоженные Богом за непомерную гордыню.
Глава 4
– Да пребудет с тобой Сила [1], Хоттабыч! – Именно такой фразой поприветствовал меня товарищ оснаб, когда я открыл глаза.
[1] Знаменитая фраза из популярнейшей медиафраншизы «Звездные войны», которую говорили и джедаи, и не-джедаи, желая удачи.
Пару минут я мучительно соображал, что же, в конце концов, происходит, а потом меня «сломало» в диком приступе истерического хохота. Теперь уже оснаб непонимающе пялился на мое тело, заходящееся в неистовых судорогах смеха. Но черт возьми, я никак не мог остановиться – то ли откат от стресса накатил, то ли нервный срыв, то ли еще какая-нибудь чертовщина. Металлическая кровать, на которой я очнулся, тряслась и поскрипывала в такт сокращению моих слабых старческих мышц, но как оказалось на деле – не таких уж и слабых!
Пока я продолжал хохотать, размазывая трясущимися руками слезы по впалым щекам, командир метнулся к двери и, приоткрыв её, крикнул, куда-то «в коридор»:
– Владимир Никитич! Подойди! Хоттабыч очнулся!
Профессор Виноградов, словно джинн из волшебной лампы, не замедлил явиться на зов оснаба. Владимир Никитич появился в моей старой палате (да-да, очнулся я на прежнем, еще и не успевшем «остыть» от моего прошлого пребывания, койкоместе в кремлевской «амбулатории») как всегда в белоснежном и отутюженном медицинском халате, со щегольски закрученными кверху кончиками ухоженных усов.
– Вот, профессор… – Указал на меня оснаб. – Похоже… совсем «ку-ку» наш старичок!
А меня продолжало «колотить» – уже и в боку закололо, и задыхаться начал. Блин, ну нельзя в таком-то возрасте так гоготать. Но приступ истерический приступ смеха не желал отступать.
Виноградов с интересом поглядел на сотрясающуюся кровать, а потом подошел поближе.
– Похоже, истерика, у нашего дедули, – быстро диагностировал он мое состояние. – Но из комы выбрался – и то хлеб! Тридцать восемь часов на инициацию… С ума сойти! И как только не угробили старика… Хотя, – он вновь внимательно на меня посмотрел, – это еще спорный вопрос…
Медик положил мне на лоб свою сухую крепкую ладонь, немного сосредоточился, и меня потихоньку начало «отпускать». Судороги смеха пошли с меньшей амплитудой, а вскоре и прекратились совсем. Я с наслаждением хватанул немного спертый воздух палаты полной грудью.
– Шпа… шпаши… бо… – выдохнул я с огромным облегчением, шамкая беззубым ртом.