Я молчу, мне нечего сказать отцу. Пусть уезжает, мне ничего от него не надо. Смотрю на маму, которая одиноко стоит в стороне. Опять молчит. Я начинаю дико смеяться. Да ее дражайший супруг действует на жену как удав на кролика.

- Вашей дочке сейчас лучше побыть у нас. Позвольте ей провести несколько часов с нами за поминальным столом.

 Голос Людмилы Александровны дрожащий, но тихий. А я уже не хохочу, я всхлипываю так, что начинает кружиться голова.

- Если вы не понимаете с первого раза, мои люди повторят. Исполнять, - гаркает охранникам, разворачивается и идет к машине. Я вижу, как два бугая подходят к Валерию Ивановичу явно с недобрыми намерениями.

- Маша, сделай, как папа сказал, и никто не пострадает, - умоляюще говорит бледная мама.

- Не трогайте его! Только пальцем прикоснитесь! - верещу я, когда один охранник хватает меня за руку, а второй заносит кулак.

Последнее, что я помню - я хватаю этот каменный кулак, но мимо. Вокруг какая-то потасовка, боль в затылке и темнота…

- Машенька, - слышу я ласковый голос бабушки, - Машенька, деточка, я здесь, я с тобой. Я знаю, что ты взяла паузу. Я надеюсь, ты слышишь меня. И знаешь, что я тебя очень люблю. И жду.

- Бабуль, а где Ваня? - шепчу едва слышно, а сама не могу понять, что опять со мной не так. - Ты же обещала, что он скоро в отпуск приедет. Скоро Варенька родится, он должен ее увидеть.

Кладу руку на живот. Не поняла! Где мой живот! Где моя Варенька?!

- Куда вы дели мой живот?!..

Бабушка зовет врача. И мне что-то колют, я проваливаюсь в забытье...

Слышу стук, потом дверь в палату скрипнула, а матрас слегка просел. Я помню врачей, смутно. Они никогда не садились на кровать.

- Ну, хватит спать, эй, девушка!

А голосок нежный, звонкий, словно из сказки про Аленушку. Почему-то захотелось посмотреть на человека, которому принадлежит это ангельский голосок.

Открываю налитые свинцом глаза и пытаюсь сфокусироваться. На меня смотрит русоволосая девчонка и улыбается, вертя пальцами надкушенное яблоко. Она одета в больничную ночную рубашку и халат. Здесь все в таких ходят.

- Ты кто? И как сюда попала?

Я пытаюсь сесть повыше, но сил не хватает.

- Соседка, - улыбается улыбкой, не сочетающейся с этим местом и стенами. - В гости зашла. Яблоко хочешь?

- Хочу, - говорю уверенно, потому что во рту впервые собралась слюна, а я захотела что-то скушать.

- На, - протягивает свое, надкушенное, и рассматривает меня слишком любопытно. - Сколько лет тебе, соседка?

Хватаю огромное яблоко и вгрызаюсь в него так, словно тыщу лет не ела. Я больше виноград предпочитала или персики с апельсинами, а теперь наслаждаюсь соком, который стекает по горлу и кайфую. Какое же оно ароматное и сочное.

- Двадцать будет в конце января.

- Ну, с днем рождения! Пятое февраля сегодня, - оповещает меня сидящая на моей кровати девушка, - Я Лиза, а ты?

Я перестаю жевать, яблоко вылетает из моих пальцев, но далеко не катится, застывает на коленях. Это что же меня так накрыло?

- С тебя подарок, - шепчу с натянутой улыбкой и пытаюсь нащупать яблоко, - Я Маша.

- А яблоко уже что, не подарок, Маша, да не наша, - смеется звонко и в палату снова открывается дверь.

- Вот ты где, - внутрь заходит симпатичный парень.

Высокий, широкоплечий. Он не смотрит на меня, лишь на девушку, сидящую на кровати. Подходит к ней, аккуратно помогает ей слезть, и лишь тогда опускает взгляд на меня.

- Простите. Надеюсь, она вам не докучала.

- Я Маша, а вы доктор? - смотрю на мужчину в халате, а он ему к лицу.

- Я Лёша, - отвечает парень, - извините нас.

Моя лучезарная знакомая вдруг меняется в лице.