– Как-нибудь позже.

– Ты не в себе, Картер. Пора заканчивать с этой херней. Я не собираюсь быть твоей секс-куклой всю жизнь.

Я достал из кармана купюры, положив их в ведро вместе с чаевыми для официанта.

– Поедешь со мной в бар? С меня напитки.

Рут изменилась в лице. Похоже, что моё приглашение возбудило её.

– А я согласна.

– Тогда поднимай свою задницу и пошли.

Я посадил её позади себя на мотоцикл, и мы вместе направились вниз по западным улицам Лондона.

***

Мне хватило всего пару шотов, чтобы алкоголь взял под контроль мои мысли и тело. Такие слабости были исключениями, когда я понимал, что по-другому у меня не получится остудить свой пыл. Для спортсменов всегда важна репутация и строгий контроль. Но иногда всё шло под откос. Это помогало забыться мне. Не думать о своем прошлом и том, как всё вернуть.

Это был один из немногих случаев, когда я появлялся с Рут где-то за пределами наших тайных встреч. И сейчас она не входила в мои планы. Просто мне нужно было заполнить чем-то пустоту внутри.

Я отрицал любовь. Не собирался ввязывать себя в странные обязанности перед другим человеком. Но всё же иногда я нуждался в чем-то похожем на это слово. Это походило на внезапное влечение чувствовать кого-то рядом. Не просто ради удовольствия и страсти, а для желания быть нужным. Любимым.

Голова ходила кругом, пока Рут и Майкл отжигали на барной стойке. Я оставался в стороне, выпивая бокал за бокалом. Я не умел веселиться. Или просто отключил это в себе, чтобы не поддаваться никакому искушению. Казалось, что запреты и ограничения смогут помочь мне, но всё катилось к чертям.

После ещё одного захода и нескольких часов громкой и шумной музыки, я решил отправится в родительский дом. Не хотелось, чтобы меня лишили прав по пути на съемную квартиру. Мама, наверняка уже спала, поэтому я тихо прошёл в гостиную, оставив мотоцикл под навесом.

Это был небольшой двухэтажный коттедж через две улицы от семьи Беннетов. Его подарил Хэнк за то, что он практически случил ему всё своё время. Услуга за услугу.

Моя спальня находилась на самом верху в конце коридора, когда спальня родителей почти у самого лестничного прохода. Дверь была приоткрыта. Я собирался закрыть её, пока не почувствовал знакомый запах. Тот же, что был сегодня в нашей мастерской.

Я заглянул внутрь комнаты и это заставило меня протрезветь.

Руки сами сжались в кулак.

Мама лежала под одеялом с другим мужчиной. Только этот мужчина был хорошо мне знаком. Я сразу узнал его: каштановые волосы, аккуратно выстриженная борода, шрам на щеке.

Хэнк, черт бы его побрал!

Они оба нежились в одной постели.

Это все действительно происходит?

Я дал себе хорошую пощечину, в надежде забыть об увиденном, но всё оставалось на своих местах. Мама лежала на плечах у лучшего друга моего отца.

Просто охренеть!

Я мог вломиться внутрь и выбить из этого придурка всю дурь, а мать оставить молиться на прощение. Но я ничего не сделал. Молча закрыл щеколду и поспешил обратно на улицу.

Отвратительная картинка всё ещё стояла у меня перед глазами. Казалось, что ничего хуже произойти не может.

– Сука! – я закричал, завернув в другой переулок. Всё внутри разрывалось на части. Я готов был разнести всё вокруг.

У меня никак не укладывалась в голове измена. Разве к этому вообще можно быть готовым, когда вы изображаете счастливую семью?

Я не знал, как себя вести и чувствовать. Всё смешалось в одну кучу дерьма.

Не заметив, как я прошел под светом фонаря уже несколько кварталов, вдалеке показался дом, где жила Одри.

Я вспомнил слова Хэнка. Его странную и никчемную просьбу, а затем ещё раз взглянул вперёд, где виднелись очертания здания. Свет в комнате Одри горел.