– Да, Костя, возьмите, – смягчился шеф, принимая стакан с водой и отпивая от него. – Возьми сколько надо и отомсти за парней. Дурни они, конечно, догадаться же – пойти толпой за периметр! – но отомстить надо. Не порядок это.

– Самое главное забыл сказать, – пробухтел Купорос, аккуратно потирая перевязанную руку. – Зверь это по-человечески говорил.

1

– Ну это ты, Купорос, уже пули заливаешь, – усмехнулся Петрович, привычно потянувшись ко рту, в котором, к его удивлению, сейчас не оказалось сигареты. – Ей-богу, чушь несусветную городишь. Или от перенапряжения почудилось тебе. Костя, дай ему хлебнуть спирта, только не много, чтобы прояснилось в голове. Шок разные формы принимает. Тут время нужно, чтобы отпустило. Я тоже, кстати, хлебну, за упокой ребят. Жалко, конечно, их.

– Я не вру, – буркнул боец.

Шеф посмотрел на своего подопечного со смесью удивления и непонимания, но ничего не сказал.

– Когда отправляться? – спросил я, потирая сонные глаза. Усталость в тихом кабинете врача навалилась крепкая, захотелось лечь на кушетку и захрапеть под мерное цоканье механических часов, висящих на стене.

– Прямо сейчас.

– Ночью?! Может, до утра хотя бы переждем? – предложил я.

– Утром от пацанов уже ничего не останется.

– Зато сейчас есть большая вероятность того, что от нас ничего не останется, – хмуро заметил Купорос. Впервые я с ним согласился.

– Боишься? – прищурился Петрович. – Значит больше бойцов возьми.

– Федор Петрович, – попытался вразумить я начальника. – Купорос прав, сейчас идти очень опасно. Ночные охотники скоро выйдут.

– Ты еще на должность заступить не успел, а уже ссышь! – злобно процедил Петрович. – Возьми за правило не перечить пока еще твоему начальнику!

Что-то изменилось в нем, я это чувствовал, только не мог понять, что именно, словно подменили нашего шефа.

– Еще вопросы? – стальным тоном спросил Петрович.

Мы промолчали в ответ.

– Вот и хорошо. Собирайтесь.

Петрович вышел из медпункта громко хлопнув дверью. Мензурки и колбы вновь звякнули в шкафу. Смирнов метнулся к ним, боясь, чтобы те не попадали на пол.

– Что это с ним? – спросил я у присутствующих. Понятно, что расстроился в связи с гибелью людей. Но раньше, когда такое происходило, он так агрессивно себя не вел. В основном отстранялся на некоторое время от дел, пил пару дней в полном одиночестве, потом возвращался в строй. А теперь… как будто совсем другой человек.

– О каком он назначении говорил сейчас? – проигнорировав мой вопрос, спросил Купорос.

Взгляд его при этом стал таким пронзительным и злым, что едва не пронзал меня насквозь.

– Скоро узнаешь, – неопределенно ответил я.

Раскрывать все карты не хотелось, тем более Купоросу, которого я, если честно признаться, не переваривал. Но тот не отставал.

– Нет, давай сейчас.

– Послушай, не время сейчас лясы точить. Надо в рейд собираться, к тому же мне надо пополнить боезаряды, парней предупредить.

Купорос нахмурился, хотел что-то сказать, но его опередил Смирнов:

– Ребята, вы долго будете спорить? Мне просто еще надо процедурный кабинет подготовить для… для пациента одного.

Мы одновременно повернулись к медику, и я в друг понял, что Купорос тоже знает о болезни Петровича. Смирнов проболтался? Возможно.

– Пошли, – произнес я.

– Ты мне не указывай, – оскалился тот.

Я лишь пожал плечами, спорить сейчас не было никаких сил. Вышел из медсанчасти и направился в оружейную комнату, попутно размышляя о том, как быть с Алешкой. Ведь это был именно он, сомнений в этом у меня не оставалось. Но вот поверить в то, что пацан, пусть и в образе монстра-гиганта, задрал двух людей, я не мог. Зачем? Или это как оборотнями из сказок – пока день, они обычные люди, а как наступает полнолуние, то превращаются в кровожадных чудовищ? Ответа на этот вопрос я не знал. Но знал другое – убивать пацана я не хочу. Он спас мне жизнь, и я перед ним в долгу. Поэтому надо разгрести это дело так, что не досталось Алешке. А заодно и разобраться во всем, потому что чуяло мое сердце – что-то тут не чисто.