Но я все же отпускаю Максима и возвращаюсь на своё место. Он садится напротив, как будто читает мои мысли и говорит:

– Тати, я всё понимаю. Мы слишком торопимся, – говорит он, и я киваю.

– Просто на меня это не похоже. Я никогда так себя открыто не вела, Максим. Боюсь, что ты обо мне можешь плохо подумать, – лепечу под нос.

– Не стоит об этом задумываться, Тати. Мы же не маленькие, чтобы бояться чьего-то осуждения, – Максим достаёт портмоне и вытаскивает купюры. Только собираюсь возразить, что могу сама заплатить за себя, но он предвосхищает мои действия, качая головой. – Я тебя позвал, значит мне платить. – Замолкает, взгляд карих глаз становится очень серьёзным, даже лёгкая ухмылка никак не маскирует его перемену в настроении.

Чёрт! Я всё испортила? Да?

– Наверное, ты прав, – отвечаю я, смягчая слова тем, что накрываю своей рукой его руку и крепко сжимаю. Мы встречаемся взглядами. Снова между нами пробивает искра, но я отгоняю от себя чувство, что пытается пробиться насквозь. – Я рада, что ты позвал меня, Максим. Мне действительно нужна была передышка.

– Тати, – Максим чуть наклоняется вперёд и говорит тихо, – зачем ты терпишь его? Если с ним тебе плохо, зачем ты себя убиваешь им? – сколько в его словах боли и понимания.

Я вздрагиваю.

– Не знаю, Максим. Что-то заставляет меня верить в то, что все можно исправить.

Максим злится, бесшумно выдает пару не лестных слов в адрес Кости. Он снова обдает меня ледяным, но не осуждающим взглядом. Перемена крайне ощутима, и мне становится не по себе. Я убираю свою руку, чувствуя в ладошке пустоту.

– Тати, тем вечером, когда ты плакала у меня на руках, мне казалось, что чаша терпения была переполнена, – Максим напоминает мне о моих откровениях с ним.

– Я была пьяна и расстроена. Нечестно сейчас мои же слова использовать против меня, – мне не до шуток. Я не хочу портить то хрупкое чувство, которое сейчас спряталось в сердце и следит с замиранием за моей реакцией.

– От двух бокалов вина ещё никто не пьянел, Тати, – Максим ведёт себя сдержанно, но его замечание о моем состоянии пару дней назад откликается стыдом. Я никогда себе не позволяла опускаться до уровня слабой и немощной женщины.

– Ну…, – мне просто нечего ему ответить, я опускаю глаза на свои сцепленные руки. Максим вздыхает и накрывает своей ладонью мой замок рук. Я всё же не решаюсь вновь посмотреть на него.

–Тати, – он зовет меня, я мотаю головой. Не хочу, чтоб он увидел во мне слабую, бесхребетную девчонку, не способную покончить с отношениями, в которых нет ничего святого. – Тати, прости меня, – вдруг извиняется Максим.

– Ты не причём, – я стараюсь не выдавать свою уязвимость. – И, отчасти, ты прав. Максим, я.…, – поднимаю голову и гляжу в его глаза. Кажется, Максим видит меня насквозь, и нет смысла оправдываться, он, итак, все знает обо мне. – Просто я боюсь, что мои домыслы окажутся реальностью. Боюсь, что если я признаю своё поражение в отношениях, то навсегда потеряю себя. Господи, что я несу! – сокрушаюсь, пряча лицо в ладошки.