Бревенчатая изба под соломенной крышей, пара сарайчиков, высоченный журавль у колодца. Даже изгороди не наблюдалось. Постояв какое-то время на почтительном расстоянии, студент отломал от орешника веточку, и пошел в сторону дома. Хоть не с пустыми руками, – подбадривал он себя, – Будет чем отмахнуться.

Мария, одетая в простенький сарафан, сидела на лавочке возле окна, и перебирала какие-то крупы. Найдя порченное зерно, откидывала его, остальные же, осторожно пересыпала из ладошки в берестяной жбан, зажатый у неё меж коленей.

– Здравствуйте, Машенька, – поздоровался Митя.

Девушка вздрогнула. Её бледные щеки на краткий миг вспыхнули еле заметным румянцем. Неожиданный гость подошел к ней вплотную.

– Здравствуйте…

Глядя на девушку, Дмитрий, в который уж раз испытал на себе действие магнетизма. Девичье смущение неизвестно куда улетучилось, и Машенька смело смотрела ему в глаза, отчего от напускной важности Дмитрия не осталось и следа.

– Марфа Авдеишна дома? – спросил на всякий случай студент.

Он не боялся грозной старухи, однако при ее нахождении здесь, содержание записки теряло бы всякий смысл.

– Нет.

Девушка отряхнула ладони, и поставила жбан на завалинку.

– В соседнюю деревню уехала.

– Очень кстати.

– Да, уж. У бабушки много знакомых. И в окрестных деревнях, и в Михайловском. Дня не пройдет, чтобы кому-нибудь её помощь не требовалась. То одни господа бричку пришлют, то другие… А я одна, на хозяйстве.

– Понятно, – Митя стегнул тонкой веткой себе по ботинку.

Он не знал, как продолжить, поэтому Маша взяла процесс общения в свои руки.

– А давайте-ка отойдем, – девушка повела глазками в сторону, – Иначе нас со всех сторон видно. Вдруг чего.

– Ла-адно, – запнувшись на полуслове, согласился студент.

Они сидели под самодельным навесом, исполняющим роль летней кухни, где все было заставлено разной посудой. Закопченными котелками, корытами, деревянными поварешками. Очевидно, все этой утварью пользовались в хозяйстве, например, для кормежки скотины. Живя в городе, Дмитрий был мало знаком с деревенским укладом, поэтому все увиденное воспринимал с особенным интересом.

– Вы записку прочли?

– Да, конечно.

Студент высунул из кармана край уже измятой бумажки.

– Кого я должен спасти?

Девушка на секунду задумалась, тронув пальцами драгоценное зеркальце на груди.

– Не знаю, как и сказать вам…

– Если вам угрожает опасность, говорите всю правду.

– Бабушка хочет избавиться от меня, – через силу выдала Машенька.

– Выдать замуж, или продать?

– Да. Говорит, что скоро помрет, а я у нее одна на всем белом свете.

– Точно?

Митя посмотрел на девушку испытующе.

– А родители ваши где? Дали б им знать, они бы забрали.

Маша пожала худенькими плечами.

– Родителей я не знаю. Сирота я, так Авдеишна говорила.

– А сама-то как думаешь?

Студент незаметно перешел в разговоре с Марией на «ты».

– Наверное. Сколько помню себя, я всегда с бабушкой. Здесь, в лесу. С чужими людьми общаться мне запрещалось, а кроме Михайловского я нигде не бывала.

– И что ты от меня хочешь?

– …Должен приехать очередной покупатель, и если предложит хорошую цену, то заберет… себе на потеху, – Маша всплакнула, – А может в город большой увезет, заставит работать. Но я не хочу.

– Вот оно что.

И действительно, кто бы захотел, чтобы его продали в настоящее рабство.

– Да, …поэтому я написала записку. Вы, Митя, мне еще с первого раза понравились. Я хороших людей издалека вижу.

Дмитрий усмехнулся одними губами.

– Вот как?!

А еще, Митя почувствовал себя очень неловко. Вместо того, чтобы посочувствовать бедной Марии, он пытал ее злыми вопросами.

– Вы мне поможете? – спросила она.