– Мам, – наконец решилась я окликнуть, когда мы вышли из метро и направились к дому Брониславы Александровны.

– Что?

– Ты какая-то… если ты хочешь, я могу заниматься у нас, – выпалила я и замерла, внутренне содрогаясь: что, если мама воспользуется моей слабостью. Но она улыбнулась и покачала головой:

– Нет, Оля, если ты решила, ты должна попробовать.

– А ты?

– Переживу. В конце концов, у меня появится много свободного времени. И я займусь музыкой.

Она обняла меня за плечи, в этот момент фонари ярко вспыхнули, освещая проспект. Сочтя это хорошим знаком, мы улыбнулись друг другу и, взявшись за руки, отправились в квартиру Брониславы Александровны.

Мне казалось, я только закрыла глаза, а уже зазвонил будильник, напоминая, что надо вставать.

Сборы не заняли много времени, мою сумку мы не распаковывали, а мамин чемодан Тортила оставался у Брониславы Александровны.

Единственное, чего я боялась, что папа опоздает, но он приехал даже раньше.

– Ну что, ребенок, готова? – поинтересовался он, переступая порог.

– Да! – радостно воскликнула я и сразу же покосилась на маму. Она натянуто улыбнулась и украдкой вздохнула.

– Оля, удачи! – Настя выглянула из своей комнаты. – Осторожней с лошадьми!

– Будешь в Петергофе – заходи! Можешь со скрипкой!

Мы рассмеялись, и я вдруг поняла, что мы вполне можем быть подругами. Может, не близкими, но все же.

– Оля, если вдруг что – звони, приезжай, – напутствовала Бронислава Александровна. – Можешь даже пожить у нас.

– Э-э-э… спасибо, – протянула я, не зная, как реагировать на это предложение, и вообще, чего эти взрослые так волнуются. Ну что со мной может случиться рядом с лошадьми? Озвучивать свои мысли я не стала, просто вышла на улицу.

Я думала, мы поедем на метро, но папа арендовал машину, и в Петергоф мы помчались по платной дороге, ЗСД, как она называлась. Трасса напоминала почему-то ребра динозавра, внутри которых по позвоночнику ехали машины. Слишком современная дорога плохо увязывалась с моим представлением о величественном, наполненном историей городе.

Больше всего мне понравился вид на залив с огромного моста: бесконечная, уходящая до самого горизонта синяя вода и голубое, покрытое вуалью облаков небо. Я даже попросила папу остановиться, чтобы сфотографировать, но оказалось, что остановка на платной дороге запрещена.

– Иначе все бы только и делали, что останавливались, – пояснил папа, я кивнула и снова повернулась к окну. Правда, залив уже закончился, и высокое ограждение трассы скрыло от меня, что творится вокруг.

Доехали мы быстро, а вот с парковкой была проблема: вся улица была заставлена машинами.

Они все прибывали и прибывали, забив узкую улочку с двух сторон. То и дело хлопали дверцы, и люди заполонили тротуар. Лепные головы коней, украшавшие вход в Академию, казалось, с ужасом взирали на то, что творилось вокруг.

Дети и родители толпились у ворот. Кто-то кричал, кто-то махал рукой, родители обнимали детей, поскольку в целях безопасности охрана пропускала только учеников Академии и то после проверки, как в аэропорту. Кто-то из мам украдкой всхлипывал, а папы сурово хмурились.

– Макс, ты главное никого не обижай, – напутствовала пожилая женщина, видимо, бабушка Макса. Мальчишка недовольно хмурился и то и дело закатывал глаза.

– Мама, я не хочу в интернат, – восклицала какая-то темноволосая девочка.

– Марта, ты же понимаешь, что это твой шанс, – отвечала ей мама.

– Но…

– Никакого “но”! Тебе коня зачем купили?

– Я не просила! И вообще, я его боюсь!

– Вот и занимайся в Академии, потом будешь на своем Лейстреде ездить всем на зависть, – женщина словно не слышала собственного ребенка. Я проводила их задумчивым взглядом.