– Я остаюсь.

Это решение дружно поддержали те самые неравнодушные, которые совсем недавно готовы были винить ее во всех своих бедах. Кто-то похлопал Асин по плечу, кто-то поднял ладонь в знак одобрения. Она уже собралась идти к лежавшим друг на друге ранцам, когда ее остановили, грубо схватив за ворот и потянув назад.

– Решения здесь принимаешь не ты, – прорычал прямо над ее макушкой Атто, резко развернул Асин за плечи к себе и скомандовал: – Ханна, Вальдекриз и я – главный зал и прилегающие к нему помещения. Оставшиеся четверо – на вас окрестности.

– Пятеро! – поправила его та самая русая девушка, сдув длинную, свисающую до самого подбородка челку.

Но это заявление, как и дерзкий жест, отражающий все ее возмущение, оставили без внимания.

– Поняли? – повысил голос Атто. И на этот вопрос был лишь один ответ.

По ступеням поднимались неспешно. Первым шел Атто с той самой тяжелой, туго затянутой ремнями сумкой на груди. Он подбирал небольшие серые камни и швырял вперед. Конечно, Вальдекриз сообщил, что не обнаружил поблизости аномалий, но Атто предпочел проверить все сам. Он молчал, молчали и остальные. Асин терла заледеневшие ладони, убирала их в задние карманы штанов, прижимала к бедрам – тщетно.

Вокруг шумели деревья, которые казались золотыми в лучах уходящего солнца, и щелкали скачущие по ступеням камешки. Хрустела под ногами давно высохшая листва, коричневая и хрупкая, скребли по лестнице склонившиеся стебельки. Каждый звук, привычный и безобидный, заставлял Асин вздрагивать. А когда ее плеча коснулись тонкие пальцы с острыми ногтями, она дернулась, запуталась в ногах и лишь чудом не упала лицом вперед.

– Ты чего так пугаешься? – тихонько усмехнулся Вальдекриз. – Я просто спросить хотел: у тебя хоть оружие есть?

– Оружие?

Никогда раньше Асин не задавалась таким вопросом. К ситуациям, когда нужно защищать себя, она была не готова. Об этом хорошо напоминал так и не отстиравшийся кровавый след на неаккуратно, зато самостоятельно зашитой рубашке.

– Да, каждый из нас таскает что-то свое. То, с чем умеет обращаться. Я, например…

Без лишних слов он отщелкнул пряжку на поясной сумке и достал знакомую отвертку. Ее Вальдекриз вертел между пальцами, подбрасывал и ловил, всячески демонстрируя, как хорошо чувствует инструмент. А затем она упала обратно – и звякнула, ударившись о лежащий на самом дне металлический хлам.

– Нож еще. На всякий случай, – добавил Вальдекриз.

– Слушай… дай, – не подумав, выпалила Асин. Она не слишком понимала, на какую реакцию рассчитывала. Но ответом ей был смех.

– А толку? Ты же им скорее себя порежешь, чем кого-то. Просто держись меня. – Он поправил ворот рубахи и нескромно заявил: – Считай, я твое оружие. Пока что.

Асин прыснула в кулак, и от такой вольности – пусть даже этого никто, кроме Вальдекриза, не заметил – уши ее запылали.

Храм встретил их тревожным молчанием. Площадь вокруг него была выложена серым камнем, а редкие деревья, обнесенные низенькими столбцами, не шумели своими хвойными лапками. Стволы изгибались, будто в странном танце, и угрожали рано или поздно свалиться и уничтожить оставшуюся часть крыши. Ко входу – распахнутым дверям с выбитыми стеклами – вела широкая лестница всего в пять ступеней. Над ними нависал тот самый похожий на волну козырек, из-под которого спускались два толстых каната. Они мели своими грязными кистями усыпанный осколками пол.

Поднявшись на крыльцо, Асин коснулась одного из них, провела подушечками пальцев по шероховатой поверхности, оставив на ней розоватые разводы. Поравнявшийся с Асин Вальдекриз поднял кулак и жестом предложил потянуть. Сам же он, хлопнув в ладони, низко поклонился черным внутренностям храма, выглядывающим из-за дверей. Намотав канат на руку, Асин медленно потащила его вниз. Раздался глухой грохот – с таким что-то маленькое и железное падает в неглубокую кастрюлю. Вскоре звук сменился тонким, нежным колокольным перезвоном. Асин подняла голову и заметила целую гроздь больших, размером с кулак, бубенчиков.