– Знаешь… – Вальдекриз все пытался отдышаться. Он вытер основанием ладони губы и повертел, точно выкидной нож, железную конечность, пока та больно не ударила по локтю. – С годами он и правда стал слабым. Медлительным. Неуклюжим. Совсем как человек.

Покачиваясь, Вальдекриз подошел к стражу с другого бока и что есть силы пнул. Огромная сороконожка с грохотом рухнула на землю и подтянула хвост к груди – туда, где висела Мирра, явно пытаясь ее защитить. Лапки шарили по земле в поисках недостающих деталей, но, не находя ничего, лишь беспомощно скребли траву.

– Я не вижу перед собой того, кто оставил Нингену шрамы и разорвал на части его напарника. – Вальдекриз поставил ногу на одну из железных пластин и, пока страж старался закрыть Мирру, принялся откручивать винт за винтом. – Он отжил свое, Ханна. – Хрипло усмехнувшись, он потянул на себя один из щитков – и тот согнулся.

– Стой! – с дрожью попросила Асин и коснулась, прося у богов немного храбрости, оттопыренного кармана штанов, где лежала птичка. Та самая железная птичка, сломанная и хрупкая. – Пожалуйста…

– Прошу тебя, – фыркнул Вальдекриз.

Но она уже бросилась вперед, к маленькой дрожащей девочке, и протянула ей игрушку. Страж ожил, зашевелился, ударил лапой – металлическая конечность порвала Асин одежду, от плеча до груди, а с ней вспорола и кожу. Длинный кривой след наливался красным, покрывался алыми каплями, пульсировал. Но почему-то не болел.

– Ханна! – крикнул Вальдекриз, попытался оттащить ее за рубашку, но она вырвалась. Послышался треск ткани, и белая нить червем выползла наружу. Частично оторванный рукав сполз по плечу, собрался волнами и замер.

– Мирра…

Очередной удар пришелся в живот. Асин заскулила, сжалась, но не выпустила птичку, лишь заботливо прикрыла ее ладонями.

– Ты совсем спятила? – Вальдекриз обхватил ее за талию и опять потянул назад, прочь от обезумевшего стража.

– Ей страшно! – выкрикнула Асин, ударив о землю каблуком.

– Она даже не понимает тебя!

– Отпусти!

Кремовая рубашка стала темной от крови, красные бусины побежали по коже. Асин вырывалась, не выпуская птичку, она кричала, и вместе с ней кричала Мирра. Возможно, она и правда не понимала. А еще ей было одиноко. Одиноко и страшно.

– Она убьет тебя, – процедил сквозь зубы Вальдекриз.

– Она – нет, – огрызнулась Асин. – Ты знаешь, как чинить машины. Я знаю, как чинить людей.

Хватка чуть ослабла. Асин выскользнула и, прижимая к груди игрушку, снова побежала к железному кокону, внутри которого билась Мирра. Ослабший страж не собирался сдаваться: распрямил хвост, пытаясь сбить Асин с ног, ощетинился лапами, поднял в воздух облако раскаленного пара. Но Асин все равно приблизилась.

– Мирра, я знаю, тебе не хватает папы. И не только папы! Вокруг тебя лишь пустые острова. Где нет тепла, одни лишь камни! – Она увернулась от очередного выпада. – Потому что когда-то он решил, как тебе будет лучше. Он хотел спасти тебя, понимаешь? Ведь кроме тебя, у него ничего не было, Мирра! – Она отскочила назад, едва не пропустив удар. – Он любил тебя. Просто иногда родители не понимают, на что обрекают детей, когда… уходят.

От крика Мирры болели уши, тяжелело сердце. Она не слушала, только сильнее злилась. И чем яростнее она билась в ремнях, тем отчаяннее защищал ее страж. Асин посмотрела на птичку в своих руках. Тихо попрощалась с любимой игрушкой, опустила ее на землю и, когда механическое насекомое в очередной раз раскинуло лапы, бросилась вперед. Чтобы заключить Мирру в объятия.

– Ты… – крикнул Вальдекриз и осекся: конечности стража разом полетели Асин в спину.