Я была настолько утомлена, настолько хотела теперь просто куда-то приткнуться, в тепле, сытости и безопасности, что не возражала, когда в какой-то момент мадам Борчек взяла на себя руководство нашей маленькой группой. 

Миновав шумный порт, мы наняли экипаж и отправились в «приличную», как приказала кучеру Мадлен, гостиницу. 

Нам нужно было прийти в себя, отогреться, отмыться, пересчитать финансы и принять решение о дальнейших действиях. 

В гостинице в приятным названием «У дороги» в самом деле было чисто, на двух скромно одетых женщин смотрели без интереса, явно посчитав меня путешествующей дамой, а Мадлен – моей компаньонкой. 

Я порадовалась, что мы с ней нашли друг друга и поддерживаем в трудную минуту, потому что одинокая женщина всегда привлекает ненужное внимание, а вот две женщины – вполне обычное дело. 

На столе в номере гостиницы лежали свежие газеты, и на первых полосах… Было мое фото. 

Я торопливо схватила газету и принялась читать. 

В статье была ретроспектива событий, происходивших на Большой земле, пока нас мотало по волнам сначала в спасательной шлюпке, а затем на борту пропахшего рыбой норвежского сейнера. 
О том, что «Титаник» затонул, стало известно утром пятнадцатого апреля, но до самого появления в порту «Карпатии», спасшей оставшихся в живых пассажиров злосчастного корабля, сведения были крайне противоречивые. Вплоть до того, что «Титаник» не затонул, а поврежден и сейчас его буксируют  в Галифакс.

Но в свежем номере была уже достоверная информация.
«Карпатия» выгрузила в Вест-Сайде около семисот оставшихся в живых пассажиров «Титаника», и уже были опубликованы списки погибших. Я в этих списках значилась. И Мадлен Борчек – тоже. 

Но появлению своего фото на первой странице газеты я была обязана… Мадам Дин! 
Она спаслась, ее муж тоже. И мадам Дин стала одной из первых пассажирок, давших развернутое интервью про ужасы ночи четырнадцатого апреля. В числе прочего она упомянула, что путешествовала вместе с известной балериной Аннет Вьен… И что бедняжка утонула в океане. 

Мое фото, скорее всего попавшее в руки газетчиков от парижских коллег, украсило статью. Да, приятно помещать в газете симпатичное личико, это повышает интерес к новости, хотя и без того, как мне кажется, отсутствием внимания она не страдала. 

- О, это же ты, Аннет! – Мадлен, уже успевшая ополоснуться и заказать ужин в номер, беспардонно заглянула мне через плечо, - что такое? Погибла? Ах! Как же быть теперь? 

- Ничего страшного… - я сложила газету пополам и отправила ее обратно на стол, - обо мне некому плакать. 

Ушла в ванную комнату и там долго смотрела на себя в зеркало. 

Интересно, дойдет эта статья до Европы? Увидят ли ее мои товарищи по труппе? 

Увидит ли ее Даниэль? 

И что он при этом почувствует?

Это эгоистично, но  в тот момент мне очень хотелось, чтоб он скорбел. 
Почему-то я испытывала удовольствие от мысли, что он, возможно, смотрит сейчас на мое фото… И жалеет о том, что со мной сделал. 
И думает обо мне. 

Почему-то мне хотелось, чтоб он думал обо мне. 

10. Нью Йорк

В Галифаксе пришлось пробыть дольше, чем планировалось. Дело в том, что этот порт был самым близким в месту катастрофы пунктом с пароходным и железнодорожным сообщением,  и именно туда привозили трупы пассажиров с «Титаника». 

Мадлен несколько раз ходила на опознания, и в итоге нашла тело своего мужа. 
Далее были похороны, там же, в Галифаксе, на одном из трех предоставленных для этого кладбищ. 
Все это время я не могла уехать, поддерживая свою подругу по несчастью. 
Не то, чтобы Мадлен сильно горевала, но для общества она была безутешной вдовой, и, конечно, довольно искренне переживала свою утрату.