– Я бы начал со знаний, если вы не возражаете, – еще раз склонил голову Нетот.
Все рассмеялись и начали рассаживаться за столом.
Трон могущества
Крук подкармливал Баима, подсовывая ему кусочки, которые казались ему самыми вкусными. Баим пробовал, а Крук ожидал, оценит ли гость его подношение. И когда тот кивал, выпятив губу, и цокал языком, довольный Крук принимался выискивать следующий кусочек повкуснее. Учитель просто ел, поглядывая на гостя. И Нетот последовал его примеру, подозревая, что ожидаемое потребует силы.
– Дорога с утра гудит, – наконец, сказал Учитель.
– Две вести заполняют ее, – покивал Баим. – У тебя появился ученик, и Голымбе бросили вызов.
Учитель присвистнул. Крук заволновался и принялся скрипеть что-то мелодичное, словно сказывал какую-то песнь, но не на русском языке.
– Кто?
– Он прячет свое имя…
– Опасная игра, – отозвался Учитель. – Видно, немалый человек, раз на такое решился…
Баим заметил, как Нетот переводит взгляд с одного на другого, улыбнулся ему и сказал:
– У тебя напухли вопросы. Еще немного, и ты не сможешь запихивать в рот пищу!
Нетот кивнул и спросил осторожно:
– Можно?
– Спрашивай, – ответил Баим. – Я здесь, чтобы ответить на твои вопросы.
– Как ты оказался там, за стеной? – спросил Нетот и внутренне напрягся, ожидая, что будет выглядеть смешно. Но Баим спокойно ответил:
– Я пришел по дороге.
Это повергло Нетота в легкую растерянность, словно он понимал каждое слово по отдельности, но не схватывал целиком.
– По дороге… Понятно… А как ты там оказался, как раз когда он просунул руку?
– Я пришел по дороге. А он просунул руку как раз, когда я пришел, – ответил Баим.
– Ага… Высокая дорога… Над деревьями!
– Повыше. Это она возле тронов опускается, почему стражам приходится здесь сторожить, чтобы случайные люди по ним не шастали…
– И ненужные тоже, – добавил Учитель.
– А-а… – только и смог произнести Нетот и почувствовал, что, чем дальше, тем больше запутывается. Можно было продолжать эти вопросы, но он не знал, какой вопрос задать, и потому задал тот, что торчал у него в сознании ярче всего:
– Что это за Голымба?
– Голымба? Голымба – это нищий, голь, кто ничего не имеет.
– А зачем тогда ему бросать вызов?
– А, ты вот о ком! Ты разве не слышал про Голымбу? У вас песен про него не поют?
– Нет, вроде…
– Ну, у Голымбы ни кола и ни двора, у Голымбы только горенка одна?
– Нет, не слышал.
– Забывают люди свое прошлое, – печально поглядел Баим на Учителя. – Грустно. Скоро этот народ останется один на один с бесами, и его сожрут…
Учитель печально кивнул:
– Каждый раз, когда это происходит, меня поражает, как легко они отказываются от своего…
– Кровь все жиже, люди все легче… да и яда в крови все больше…
– Но чем жиже кровь, тем сильнее они сопротивляются тому, чтобы помнить свое прошлое. Иной раз порвать готовы тех, кто напоминает. И дальше хуже будет, дальше они совсем озвереют и будут убивать тех, кто попытается беспокоить их память…
Баим согласно покивал головой и повернулся к Нетоту:
– В таком случае тебе бы надо начинать не с этого. Про Древо-то ты хотя бы слышал?
– Про древо?
– Там стояло это древо, тонко высокóе, тонко, тонко высокóе, листвой широкóе?
Нетот почувствовал, что ему становится стыдно, но вынужден был отрицательно покачать головой.
– Хорошо… То есть, плохо, конечно. Стало быть, от Соколиной книги начинать. Эту ты и подавно не слыхивал?
– Нет.
Баим допил красное вино из серебряной чаши, отодвинулся вместе с креслом от стола, положил гусли на колени и опустил пальцы на струны.
Нетот впервые видел, как играют на гуслях, и это было удивительное зрелище, совсем не похожее на игру на балалайке. Левую руку он опустил на струны сверху сразу всеми растопыренными пальцами, а правой принялся перебирать струны, извлекая различные русские наигрыши. Левая вскоре тоже начала ходить по стрункам, то прижимая их, то пощипывая, и Нетот почувствовал, что его тело стало подергиваться изнутри вместе с гудьбой.