. С собой конгрессмены забрали самое ценное: оригинал Декларации независимости и Колокол свободы (последний, правда, до места не довезли, и его пришлось припрятать в одной из церквей по дороге). Место новой встречи было выбрано заранее: городок Ланкастер в 65 милях от Филадельфии. 27 сентября конгрессмены собрались на заседание в местном здании суда. Но почти сразу выяснилось, что жить в маленьком городке им будет негде, да и появление английских разъездов было более чем вероятно. Чтобы разместить самих конгрессменов и технический персонал, не хватило всех домов маленького Ланкастера. Так что городок был столицей в течение ровно одного дня. На следующий день Конгресс переехал в близлежащий Йорк. В Йорке было 210 домов и центральная площадь с недостроенным зданием суда (оно так и оставалось недостроенным до 1841 года!). Зато между Конгрессом и англичанами текла широкая Саскуэханна, так что федеральная власть готова была ютиться в городишке до освобождения Филадельфии. В июне 1778 г. конгрессмены получили известие о том, что Филадельфия освобождена, и с облегчением вернулись в большой город. Оккупация не лучшим образом сказалась на пенсильванской столице. Конгрессмен Джозайя Бартлетт писал: «Конгресс собирается в зале колледжа, поскольку стейтхаус оставлен врагом в самом грязном и отвратительном состоянии, как и многие общественные и частные здания в городе. Некоторые из жантильных домов использовались под конюшни, в полах гостиных проделаны дыры, а навоз сгребали в подвалы. Местность к северу от города на протяжении нескольких миль представляет собой сплошную пустошь, дома сожжены, фруктовые и другие деревья порублены, заборы снесены, сады и огороды уничтожены»209.

В 1783 г. пришлось бежать снова. Эта эвакуация была еще более унизительна для Конгресса, чем предыдущая, поскольку спасаться приходилось от собственных солдат. Конгресс перебрался в Принстон, затем в Аннаполис и Трентон, чтобы наконец обрести более-менее постоянное пристанище в Нью-Йорке. Мятеж произошел 17 июня 1783 г. Солдаты требовали платы за свою службу во время войны. 20 июня 400 солдат взяли в кольцо Индепенденс-холл, где шли заседания. Делегат Бенджамин Хокинс не скрывал растерянности: «При таком положении вещей, что может Конгресс, не имея средств для выплаты долгов… ответственный за все и неспособный что-либо сделать?»210 Опасались, что бунтовщики разграбят Банк Северной Америки. Конгресс просил пенсильванские власти вмешаться, но получил унизительный отказ. Солдаты потрясали кулаками и глумились, а то и целились в окна из мушкетов. Во второй половине дня местные владельцы таверн, пытаясь успокоить и подбодрить солдат, раздавали напитки – тактика, которая заметно нервировала Джеймса Мэдисона, находившегося в «осажденном» здании211. Через три часа делегаты все же смогли уйти, пробираясь сквозь толпу буйных солдат. После отъезда Конгресса из города мятеж затих сам собой. Но событие помнилось долго; в частности, именно из-за него Конституционный конвент принял решение создать столичный округ, где федеральная власть могла бы распоряжаться по своему усмотрению и в тяжелых ситуациях не зависеть от милости какого-либо из штатов.

Сама структура американской Конфедерации ставила Конгресс в уязвимое положение. Делегат Уильям Генри Дрейтон объяснял: «Конгресс не имеет власти сам по себе: его власть проистекает из поддержки народа. Пока у него есть эта поддержка, он держит бразды правления; в тот миг, когда он ее потеряет, в то же мгновение он перестанет руководить делами континента»