Вымотанные дорогой и нервным напряжением женщины, наконец, постучали в двери приземистой бревенчатой избушки, где жил означенный Савельич. На пороге появился пожилой мужчина. Помятый, лохматый, опухший, с таким перегаром, что хоть противогаз надевай. Анюта, едва сдерживая подступающую к горлу тошноту, зажала нос.

– Здравствуйте. – Рая невольно шагнула назад. – Мы мужчин своих разыскиваем. Один высокий, черноволосый. Другой чуть выше меня, русый…

– А-а-а… это городские которые? Как их… Андрей и…

– Вадим! – не выдержала Рябинина, сказала порывисто и невольно громко.

– Да! Так точно! А чего их разыскивать-то?! На острову они. Лодку у меня взяли. Рыбачат.

– Вот как. – Женщины переглянулись. Аня сузила глаза: – И давно они там рыбачат?

Савелич поморщился, поскрёб крючковатыми потемневшими пальцами заросшую седой щетиной щёку, и вытаращился на приезжих баб.

– А какой сегодня день?

– Четверг сегодня, – прорычала Вербицкая, – шестое сентября!

Лицо Савельича медленно вытянулось.

– Так это… они же там… того… – Он вдруг подался вперёд: – А какого ляда вы раньше не сказали?!

– Блин, пропойца старый, где наши мужики? – не выдержала Аня и, рванув его к себе за ворот видавшей виды рубахи, закричала в лицо. – Говори, гад, быстро!

– Да чё взъелась-то? Завтра отвезу. Сегодня не выйдет! Пока лодку найду, там и стемнеет ужо. С утра пойдём!

– Скотина! Если что с ними случилось… сама, лично, тебя кастрирую!

– Нют, успокойся. – Рая попыталась оттащить её от Савельича, но подруга так посмотрела на неё, что той пришлось отступить.

– Завтра отвезу, сказал! – повысил голос рыбак, видимо, окончательно протрезвев. – Сегодня вправду нельзя. Вас угроблю и сам того…

– Только не вздумай больше пить или смыться куда! Учти, я с тебя с живого не слезу.

– Да понял ужо. Понял! – Освободившись от рук городской фурии, он одёрнул рубаху.

Анюта всё ещё недобро смотрела на него, но ругаться перестала.

– Где здесь переночевать можно?

– Так это… хотите у меня. Или вон, у Антонины, соседки моей. Она одна живёт. Гостям рада будет.

– Вы нас к Антонине проводите, пожалуйста, – попросила Раиса. – И давайте договоримся, во сколько завтра встречаемся.

– Как только рассветёт! – отрезала Вербицкая. – Я спать не смогу, сволочь ты такая! У него народ где-то пропал, а он пьёт себе преспокойненько и дрыхнет!

Не слушая её, Савельич спустился с крыльца и направился к соседней калитке. Там уже стояла женщина в накинутом на плечи сером пуховом платке, внимательно рассматривала приезжих. Видимо, вышла на крик.

– Соседушка, гостей городских приютишь до утра? – Рыбак начал говорить ещё издали.

– Да хоть и не до утра. Проходите, проходите. А случилось-то чего у вас?

– Спасибо, – Рая устало посмотрела на женщину. – Мужчины наши у Савельича лодку взяли порыбачить и пропали.

Антонина нахмурилась, плотнее запахнула платок.

– Проходите. Сейчас чай заварим с травками. Медку достанем. Оладьи утрешние.

– У меня кусок в горло не полезет, – проворчала Аня, проходя мимо неё.

– Не обращайте внимания, – тихо сказала Раиса, – беременная она, да и перенервничала сильно.

– Понятно, – кивнула Тоня. – Проходите.

Дом Антонины большой, светлый, с широким крыльцом, резными наличниками, сильно отличался от избушки Савельича. Чувствовалась хозяйская рука и забота. На дворе кудахтали куры, гоготали гуси. Наверняка и другая живность имелась.

Хозяйка провела их в просторную чистую комнату, сказала располагаться, а сама отправилась на кухню.

Через час женщины сидели за столом. Антонина собрала нехитрую еду. Придвинула к Анюте солёные огурцы. Та поморщилась, вздохнула и уставилась в окно.