Таня после чая велела мне укутаться покрывалом. Поправила его на груди.

– Виталь, держи тепло, прогревайся.

Таня начала чтение. Как оказалось, чтец она была превосходный. И так задорно читала про Ибрагима! Мы вместе смеялись до слёз. Перелистывалась страница за страницей.

Бабушка пристрастилась слушать, как Таня читает. Видимо, бабусе понравилось произведение. Даже реплики вставляла.

– Виталь, а я не ожидала, что ты так хорошо читаешь. Ты часто читаешь вслух? – спросила Таня.

– Когда я учился в третьем и четвёртом классе, ходил в продлёнку. Во время прогулки в парке, когда было тепло, мы читали вслух книжки, которые нам приносила наша учительница. Я был один из лучших чтецов. Когда-то был летом в лагере, я был лучим сказочником в нашем отряде. В школу когда пошёл, то только длинные слова по слогам читал. Мама говорила, что я бегло уже читал. А теперь вслух читать приходится, только если на литературе заставят.

Я, конечно, непоправимый дурак. Опять я ляпнул, то о чём можно было промолчать. Таня с милой улыбкой смотрела на меня, как на ребёнка. И в тоже время мне казалось, что она готова чмокнуть меня в щёку. Общение с Таней чем-то напоминало общение с моей тёткой в те времена, когда я ещё учился в начальных классах.

Уже был отложен прочитанный первый том. Казалось уже, что мы сами окунулись в события, будто бы находились в самой гуще. И, разумеется, нашли своих героев.

Конечно, Таня – в образе Анфисы. Мне ничего не оставалось, как войти в образ Прохора. Но по ролям мы не читали.

Каждому пришлось прочитать монологи наших главных героев, где они говорили и размышляли друг о друге. Приходилось читать о любви.

Казалось, что всё это происходит между нами, будто устами героев романа говорим, да только не свои слова. А когда же общаемся друг с другом, почему-то, не в состоянии найти своих слов любви. Правда, это меня касалось.

В романе тоже есть героиня по имени Таня. Тане выпало читать сцены, когда Прохор купался в реке, а героиня Таня в шутку спрятала его одежду, и тот оказался совершенно голым. Таня читала самые щекотливые моменты этой сцены, и щёчки её порозовели.

Я тогда ещё не знал женщин, но чувство созревающего мужества стало беспокоить меня всё чаще и чаще, после того, как в душе моей поселилась Таня. Тогда я впервые представил Таню обнажённой. Перед глазами встала картинка, когда она открыла утром шторы и стояла в лучах солнца. В лучах яркого солнца платьице её стало прозрачным, и я полностью увидел её стройные ножки.

Она читала, а я смотрел на неё и мысленно раздел глазами. Таня перехватила мой взор и покраснела ещё сильнее. Смутилась. У меня тоже заполыхали уши.

Пиковым было чтение страниц, когда Прохор и Анфиса ночевали в охотничьем домике и пили наливочку.

Я влюблялся в Таню всё больше и больше. Уже и болезнь прошла. На полку поставлен последний прочитанный том «Угрюм реки». Правда, читали мы не совсем добросовестно. Часть романа мы всё же пропустили. Пропускали главы о растущей политической сознательности, недавно зародившегося пролетариата. Пропускали про маёвки и забастовки. Потому четырёхтомник прочли, что называется – галопом.

А осадок от финала романа у меня остался очень тяжёлый.

Телевизор мы починили. Таня в очередной раз зашла ко мне.

– Виталь, включай свой телевизор, – сказала Таня.

Я включил. Всё было нормально, но через три минуты на экране была только белая горизонтальная полоса посередине экрана.

– Кадровая развёртка не работает, – сказала Таня.

Я не буду описывать тот восторг, который я испытал в тот момент. Я впервые видел девушку, которая разбиралась в устройстве телевизора. Через два дня нужную лампу Таня принесла с работы. Кто-то из сотрудников ей дал. Всё заработало.