Обер гитен фор валтер – вся эта словесная пышность, оставшаяся от Петра Великого, целиком относилась к Фоллендорфу и означала всего лишь ранг губернского секретаря.

Ему-то много позднее и было поручено разузнать, где и как добывал золото священник Римско-католической церкви, ибо донесение об этом итальянце, грабившем будущие владения России, за которые шла война, дошло до генеральной ставки царского наместника Кавказа в Тифлисе, но, как водилось, запоздалое.

Иезуит был неуловим, хотя его искали и военная разведка и тайная полиция, повсеместно разослав описание разыскиваемого патера: человек высокого роста, тёмные волосы, нос с горбиной, похож на уроженца Италии.

Иезуит бесследно исчез…

А то, что потом разведывалось по части золота на левой стороне Терека в трёх верстах от города до его впадения в реку Малку и на всём пространстве, как в речном песке, так и в береговых отливах по правую сторону этих рек, то обнаруживалось очень мелкое золото, во ста пудах совсем неутешительная осьмая золотника.

Других рек, впадающих с правой стороны Терека, Фолен-дер не исследовал, как и самого Терека, начиная от Владикавказской крепости.

Фолендера сбил с толку приток подземных вод, выбивавшийся на волю, и он ограничил пространство поисков вдоль Терека только от Моздока до Малки.

При этом чиновник чувствовал полную беспомощность без горного специалиста. Он отсылал одно за другим донесения в Казённую Экспедицию господину Главноуправляющему Грузией барону Розену, доказывая, как необходим ему грамотный горный инженер. Не дождавшись ответа, он напоминал об обещании послать горного инженера для точного исследования реки Терек императорскому министру финансов.

Но просьбы оставались невыполненными, чиновничья машина безмолвствовала!

Не исполнялись таким же образом и распоряжения низшим казачьим чинам князя Эрнстова, Наказного Атамана Казачьего войска – доносить о всяких ценных находках на вверенной ему территории. Из древней земли извлекались порой очень важные находки, они бывали или золотыми, или, по мнению исследователей, стоили дороже золота.

Честный Фолендер после своих тяжёлых усилий в дождливую кавказскую осень заболел и слёг. На этом всё тогда и остановилось.

Условная страна Золото Кавказа продолжала жить по своим законам, в Грузии издавна всё добытое сванами золото стекалось к царю, но… грузинскому. Так оно и было по сию пору, даром, что теперь Кавказом управлял наместник Русского царя.

Одновременно в нагорной Кахетии воинственный Шамиль, ещё не ставший третьим по счету имамом, но уже опытный предводитель горцев, подобрался к залежам серебра и золотой руды, используя их для нужд войны.

По северную сторону Кавказского Хребта граф Мусин-Пушкин жаловался царю на нападения лезгин на золотые прииски казаков, хотя лезгины были древними жителями Кавказа, но теперь у них отнималось исконное право на земные богатства.

По северным областям поиски золота успешно производил верный Шамилю князь Бебутов.

Там, где в древнем святилище Алкун горцы преломляли стрелы клятвой верности, присягая сейчас Шамилю, он уже успел заложить свой секретный пороховой завод: изобилие селитры для горской стороны было не менее важным, чем золото.

А там, где на реке Фонтанге с высокой горы бил источник необычайно солёной воды, получалась благословенная соль, от которой карабулаки до глубокой старости сверкали белоснежными зубами, и эта соль расходилась по всему Кавказу.

Когда русские солдаты стали возводить на реке Аргун Воздвиженскую крепость, нашли в колючем, непролазном кустарнике большой каменный крест – всё, что осталось от старинного греческого города Ставрополя.