Он заулыбался, его глаза засветились теплом, и он произнёс:

– Спасибо, хозяюшка. Всё было очень вкусно, просто пальчики оближешь.

Лена покраснела, засмущалась и, опустив глаза, стала убирать со стола.

Её движения были лёгкими и грациозными, словно у танцующей балерины.

После обеда Андрей вышел на крыльцо.

Солнце, уже клонящееся к закату, окрашивало небо в тёплые, медовые оттенки. Он разобрал, почистил и смазал всё оружие: немецкий пулемёт, два автомата «Шмайсер» и свой верный табельный ТТ. Ружейное масло и ветошь он всегда носил с собой в вещмешке, как настоящий солдат, для которого оружие – это не просто инструмент, а продолжение руки.

Он проверил и пересчитал патроны, аккуратно раскладывая их перед собой. Идя на такое непростое задание, он должен был быть уверен в своём оружии и знать точно, сколькими патронами располагает. Каждый патрон был для него как золото – на вес жизни.

– Мне нужно будет уйти сейчас, ненадолго, – сказал Андрей, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалась решимость. – Я скоро вернусь. Не скучайте тут без меня.

Лена посмотрела на него, её глаза блестели, как две капли утренней росы.

Она кивнула, но в её взгляде читалась тревога, словно она предчувствовала, что этот вечер станет переломным моментом в их судьбе.

Андрей вышел еще засветло, чтобы осмотреть дорогу, которую минировали днем диверсанты, и сориентироваться на месте, где у него будет огневая точка – на обочине дороги и на поляне. А потом ему нужно было забрать записку Павла о точном времени прибытия генерала.

Андрей обошел поляну через лес и вышел к дороге. Уже смеркалось. Дорога была тщательно заметена, и мины, установленные диверсантами, в темноте он уже не смог разглядеть.

Но он нашел себе прекрасное место для огневой точки своего пулемета. С нее дорога была как на ладони, а поваленное толстое дерево, словно броня танка, должно было защитить его от пуль фашистов.

К пулемету, который Андрей снял с немецкого мотоцикла, было два магазина по 75 патронов в каждом.

Теперь Андрей был готов к бою.

Нужно было забрать записку и возвращаться домой.

Возвращаясь с дороги на лужайку, Андрей подполз ближе к поляне. На ней горел костер: диверсанты заканчивали ужин и готовились ко сну, заходили в палатку.

Андрей забрал записку из дупла дерева. В ней было сказано, что колонна прибудет около 7 утра.

У него чесались руки кинуть по гранате в каждую палатку, но он понимал, что может ранить или убить Пашку.

Однако у него родился план: перестрелять ночью всех диверсантов, когда они будут в палатке. Из сторожки он взял с собой две гранаты и понимал, что у него есть шанс.

Андрей посмотрел на часы: время было 1 час 43 минуты.

Он решил выдвигаться к сторожке.

Но в это время на дороге послышался шум мотора, и на поляну выехал немецкий бронетранспортер с включенными фарами. В бронетранспортере было с десяток солдат и эсэсовец, с которым командир диверсионной группы разговаривал утром.

– Ганс, принимай гостей! Меня прислали к тебе на помощь, вдруг ты не справишься, – загоготал эсэсовец. – Мины, которые ты установил на дороге, мы объехали лесом. Я, кстати, захватил с собой бутылочку хорошего вина. Давай выпьем и помянем, как у вас говорят, русского генерала, – сказал он, смеясь.

Немцы выпрыгнули из бронетранспортера, быстро поставили две палатки – одну офицерскую и одну большую для солдат, разожгли костер и стали греть на нем паек для ужина.

Диверсанты, выскочившие из своей палатки на шум, поняв, что к ним пришла подмога, вернулись в палатку и легли спать, оставив часового на охране.