– По чем хоть продавать-то, – постучал по стеклу очков озадаченый Валик.

– Десять – мне, а там – как хочешь, – совершенно неземным тоном ответил Бумбастик.

Валик прихватил альбомчик и понес его домой. Как раз сегодня он собирался притаранить его в библиотеку, где в кафешке – опять же для конспирации, собирался клуб по интересам «Химические братья», члены которого к химическим веществам относились достаточно плотоядно.

И вот теперь – теперь пропало все, причем – действительно все. Стена, обклеенная от потолка до пола ЛСДешными марками могла быть выставлена в музее в качестве назидания потомкам, но прибыль с этого сомнительного предприятия заставляла ждать, а деньги были нужны Валику сразу и все – недельный срок истекал.

– Вот, блин, урод, – пнул он со злостью своего лучшего друга, пребывавшего в данный момент в лучшим из миров судя по его выражению лица. – Где я теперь такие бабули возьму, где?

Валентин нагнулся над другом и орал ему в самое ухо, но это было столь же эффективно, сколь и общение с представителями флоры, стоящими у мамы на столе.

Валик присел на пол и стал раздумывать, что делать дальше. Его мыслительные способности не позволяли ему изобрести оригинальный способ выхода из экстремальной ситуации, а обратиться за советом к более смышленой сестре ему не позволяла боязнь опять оказаться в роли семейного идиота.

– Сама дура! – пробурчал Валик себе под нос, вспомнив переперченый лексикон своей сестрицы.

Но действовать надо было, причем действовать немедленно. Валик быстренько собрался и вышел на улицу, направляясь к Арбату, который в его представлении был «вондер-стрит» и содержал в себе решение всех проблем и ответ на все вопросы.

Он уже на лестнице вспомнил, что Лелик так и остался валяться посреди комнаты в полуобморочном состоянии. Пришлось возвращаться – его могли просто выбросить на свалку при уборке.

– Куда ж тебя деть? – волок на себе друга Валентин по коридору.

Вдруг раздались чьи-то шаги и времени подумать не оставалось.

– Этого еще не хватало! – пробормотал Валентин, свернул в первую попавшуюся комнату и засунул Лелика в шкаф и выбежав из квартиры.

– И чего? – Вован Натанович тупо смотрел в распечатку, совершенно не понимая, что же в конечном итоге из всего этого следует.

– А то, – объяснил Саныч, – что имеем мы теперь следующее. Всяческие гербовые бумаги делают два человека в доступном нам, так сказать, радиусе.

– В чем, в чем?

– Ну, живут неподалеку. Это отец Арсений из-под Ужгорода – раз, и падре Золтан – модьяр, кажется, – объяснил Саныч.

– То есть что – попы, что ли?

– Выходит, что так, – разве руками Саныч. – Объясняется это тем, что у них в хранении церковные книги – это раз, есть старинные пергаменты – это два, а уж о том, как такие бумажки оформляются – им ли не знать? Вот по всему и выходит, что вашу родословную со славянским уклоном можно только у них оформить – как ни крути.

– Понятно, – пробасил Вован Натанович.

– Вот адреса церковных учреждений, к которым они должны быть приписаны, – продолжал Саныч. – А уж дальше действуйте, как найдете нужным.

– Полдела – это уже хорошо, – философски заметил Вован Натанович, поднимаясь не без усилия с пола.

– До свидания, – обернулся в двери Саныч, обращаясь к блондинке. – Советую вам обратится к специалисту.

Не успели они выйти из квартиры, как позади раздался дикий вой.

– Ну вот, – откомментировал Саныч. – Связь посыпалась.

Снежана Игоревна не любила бросать слов на ветер или терять время. Как только за высушенной графиней закрылась дверь, заботливая мама набрала телефонный номер: