– Странно…
– Почему?
– Не знаю, мне кажется…
Рохан рассмеялся.
– Но ты, мой друг, никогда не влюблялся в меня.
О! Я другая – это другое дело. Кроме того, – добавила она через мгновение, – несмотря на мою одежду и то, что герцог Роханский любезно приписывает мне, он тоже не влюбился в меня.
Они смотрели друг на друга, улыбаясь.
– Кто знает? -огрызнулся он.
– Кто знает? -повторила она. Что еще? -продолжил он, начиная волноваться.
– Что еще?
– Да, скажите что-нибудь еще.
– Но я ничего не знаю!
– Скажи мне что угодно, быстро! -заключила она, уже расстроенная.
Обижать ее было преступлением, и Рохан отменил игру.
– Это нервы, мой друг!
– Какие нервы?
– Теи.
– Что с моими нервами?
Она опять за свое. Но в итоге она лишь презрительно пожала плечами.
– Как ты скучен сегодня, Рохан, Эгле! -он повернулся к ней, которая стояла перед роялем, вспоминая вальс одним пальцем. Садитесь сюда. Сейчас Рохан расскажет нам кое-что новое.
Эгле села, а две сестры внимательно ждали.
Он удивленно посмотрел на них; прошло мгновение, и ситуация стала настолько откровенно нелепой, что они рассмеялись и поднялись на ноги.
IX
Рохан продолжал часто бывать у де Элизальде. Несмотря на прошедшие годы, особый характер его дружбы с Мерседес не изменился, хотя, возможно, теперь постоянные провокации молодой женщины приняли более вялую, более извращенную, более уверенную форму, в которой он теперь чувствовал сформировавшуюся женщину.
В один из таких случаев Мерседес упрямо потребовала, чтобы Рохан рассказал ей о какой-то своей любви. Устав от ее отказа, он начал все сразу:
– Жила-была мать, у которой было две дочери, со старшей из которых она…
Мерседес слушала, застыв в одном из тех глубоких вниманий, которые заставляют сразу же заподозрить, что человек думает о чем-то другом. Очень скоро она прервала его:
– Ты ее очень любил?
– Много.
Молодая женщина была молчалива и довольна.
– Скажите мне, – добавил он, – как вы думаете, мог ли он так любить меня?
– Я так не думаю.
– Почему?
– Потому что ты не любил бы меня так, как она, сначала; потом....
Мерседес рассмеялась.
– Невозможно! Он говорит очень хорошо. Это было бы необходимо, не так ли? Да, несомненно… А если бы я захотел? -спросил он с ошарашенной улыбкой и ошарашенными глазами.
Рохан придвинул табуретку вплотную к ее коленям.
– Посмотрим, – сказал он. Угадайте, что мне хочется сделать в данный момент.
– Здравствуйте.
– Предположим.
– Нет, скажи!
– Нет, предположим, что нет!
Долгое время они улыбались, глядя друг на друга, и Рохан мог проследить, как строчка за строчкой менялось выражение лица молодой женщины, как ее глаза, всегда суженные, постепенно становились более серьезными, как при уже начавшемся волнении.