Я чуть не подскакиваю, когда слышу свою фамилию; ладошки мгновенно потеют. Давно не чувствовала себя первоклашкой, не выполнившей домашку.

– Их… отпускают, – моей интонации чуть-чуть не хватает уверенности. Или не чуть-чуть.

Препод хмурится, поправляя оправу очков, и поворачивается к Бе-, обращаясь к той с немым вопросом.

– Неверно. Их удаляют.

– Удаляют? – прежде, чем мужчина успевает одобрить, громко переспрашиваю я. – Что это значит?

На лице девушки не проскакивает ни одна эмоция.

– Удаляют, – повторяет она.

– То и значит, мисс Румянцева.

– Их убивают? – я вскакиваю со стула, глядя прямо на препода, который явно в недоумении.

Многие прикрывают рты руками, как будто произнесли что-то неприличное.

– Мисс Румянцева! – укоризненно прикрикивает мужчина, перестав хватать ртом воздух. – Останьтесь. Остальные – свободны.

Все медленно поднимаются. Некоторые пялятся на меня в открытую, другие – украдкой. Лишь Ариадна не смотрит вовсе. Может, мне и не кажется. Может, она и есть робот.

Она выходит последней, дверь закрывается, и я замечаю, что осталась не одна. Фриман тоже здесь – стоит с понуренной головой и таким видом, будто оказался в другой вселенной.

Препод кидает на меня неопределённый взгляд, и поворачивается к парню, решив сначала разобраться с ним.

– Дерек, что происходит?

Значит, вне класса он обращается на «ты».

– Вы сами знаете, – угрюмо бурчит Фриман. – Через неделю меня удалят. Конец моей никчёмной жизни.

Мужчина мнётся, не сразу находя слова.

– Не говори так, ещё ничего не решено.

– Решено! – неожиданно резко выкрикивает парень, что я ойкаю и прижимаюсь к стене, где стою. Он смахивает темную чёлку со лба и задирает рукав. – Вы сами знаете! Все это – показуха, они заранее определяют предрасположенность…

На его предплечье – маленькое белое пятно, и я не понимаю, что оно означает. Только хочу приглядеться, как Фриман разворачивается ко мне пятой точкой, видимо, чувствуя заинтересованный взгляд.

– Они изъяли чип? Не знаю, когда: может, во время сна, или… не знаю, – неловкий качек головой.

– Это ничего не значит, Дерек, – преподаватель берет его за запястье, пытаясь успокоить. – Возможно, просто повторная инъекция. Не беспокойся.

Парень неуверенно кивает и разворачивается, направляясь к двери. Он даже не смотрит на меня, в отличие от препода, который пялится с нескрываемым возмущением.

– Василисса! – укоризненно протягивает он с акцентом, как только дверь захлопывается. – Что это было? – потрудитесь обьяснить.

Я затихаю, не зная, что сказать. Да и есть ли варианты?

Пару минут я молчу и думаю. А потом… Потом дамбу прорывает.

– Да черт подери! Я не понимаю, что здесь происходит, не по-ни-ма-ю! Если бы вас против воли привезли в большую консервную банку, заперли и заставляли учить правила какого-то нереального мира – не думаю, что вы бы умирали от счастья! Если бы заставили бегать сто кругов под надзором психов – вы не были бы рады! Да у меня в голове какая-то штука стоит, которая при каждом слове взрывается болью! Меня могут убить, если я не пройду эту чёртову… бред этот!

Я сдуваю локон с лица и пытаюсь отдышаться. Переполняющая меня злость никуда не уходит, она вдруг забурлила с новой силой.

Препод же выслушивает все на удивление спокойно, будто встречался с таким уже сотню раз.

– Я передам стражу информацию о состоянии психологического здоровья. Кто твой наставник? Петра?

На автомате выпаливаю, все еще тяжело дыша:

– Смазливое личико.

– Кто? – он хмурится.

Я потираю шею.

– Владимир то есть. Знаете, высокий такой и вечно хмурый. В плаще ходит.

Он сводит брови сильнее, а затем выдаёт: