– Затем, что ты и есть этот тупой кобель, плюющийся во все стороны. Только тебе кажется, что ты суперкобель: боевой доберман. А на самом деле ты уже давно чесоточная вшивая беспородная дворняга. И плюешься ты не слюной, а собственным успехом, удачей и здоровьем. Твоя Оля или как там её, тоже воняет сраной куклой из твоего детства? Или как у тебя на неё встаёт?

– Это я тебя бросаю, я…

– Впрочем, это уже не моё дело, Радиоша.

Смураго попытался взять ситуацию в свои руки:

– Свет, но ведь мы как-то прожили с тобой все эти годы, ты спала со мной, и тебе даже нравилось.

На глаза навернулись слёзы отчаяния: это его сейчас надменно и безжалостно бросали. Всё как он планировал: дорогой ресторан, дорогой стейк, пафосная речь и слёзы. Но только в обратную сторону. Кто-то всё издевательски вывернул наизнанку.

– Дура была, вот и нравилось. Когда-то следует и повзрослеть. Не звони мне больше никогда. Документы на развод я подам сама, адвокат подъедет к тебе в офис, и ты всё подпишешь. Мне ничего от тебя не надо, Смураго. Ни-че-го. Будь здоров, пока.

Она встала из-за стола и ушла, не дождавшись основного блюда.

Родион Смураго прекрасно понимал, о чём она говорила. Да, он очень хорошо и легко учился. На него делали серьёзные ставки брендовые компании, занимающиеся нефтебизнесом в Европе. Но… Начиная с третьего курса, Родион постепенно поменял образ жизни: устраивал на папины деньги весёлые вечеринки, переходящие в длительные запои. С хорошей практики в ведущей газовой компании страны, куда пристроил его отец, выгнали. Далее были попытки попасть в ведущий банк на топовую должность. Но он даже на собеседование припёрся с алкогольным амбре после увлекательного ночного свидания с какой-то официанткой. Собеседование он не прошёл. Папа пристраивал сына то туда, то сюда, постоянно краснея за его поведение. Потом он скоропостижно ушёл: обширный инсульт. Теперь Родион занимал должность ведущего менеджера по связям с общественностью в приличной строительной компании. Прекрасное знание иностранных языков и былой породистый шарм позволили втереться в доверие к генеральному директору и закрепиться. Но его загулы и похождения всегда были у шефа на карандаше. Складывалось ощущение, что Смураго в одно утро лопухнулся на том самом перекрестке у заветного камня. Он долго стоял, почесывая затылок, и читал: «Направо пойдешь – счастье найдёшь, налево пойдешь – коня потеряешь, прямо пойдешь – геройски голову сложишь». Родион подумал и… развернувшись, пошёл в обратную сторону.

Оставшись в одиночестве за столиком в ресторане, он сделал глоток виски и, полистав телефонную книгу, набрал номер Оли. Она ответила не сразу.

− Да, любимый?

− Дорогая, я заказал нам столик, – солгал он, − приезжай, давай посидим как прежде, в умиротворенной и романтической атмосфере. Только ты, только я и…

− Ты с ума сошёл. Я уже давно сплю.

− Выходи за меня замуж, – неожиданно выпалил он, обиженный на Светлану, и пьяно улыбнулся, надеясь на отрицательный ответ.

− Хорошо, что ты первый это предложил, – ответила Оля, выдержав небольшую паузу, – это значит, мне не нужно объяснять тебе главного.

Смураго тяжело выдохнул, чувствуя, как его пальцы, держащие телефон, становятся влажными от волнения:

− Детка, о чём ты говоришь?

− Я беременна. У нас с тобой будет ребёночек. Ты слышишь меня, Родион? Алло, ты слышишь?

«Жизнь преподносит сюрприз за сюрпризом», – подумал Смураго и заказал бутылку дорогого спиртного.

Неудивительно, что на следующее утро у него болела голова, и он проспал. Всё складывалось не в его пользу. С шефом и так было много конфликтов, и Родион осознавал, что эта выходка станет финальным гвоздём в крышку гроба его карьеры. Осознав, что торопиться уже некуда, он принял душ, налил себе немного виски и закинул в бокал несколько кусочков льда.