Праздник закончился песнями, плясками и весельем. Было много работы, суеты и все откровенно устали, были издерганы и раздражительны. Я старалась исполнять свои обязанности и молча сносила замечания Грубеля и упреки Брызлы. А когда все закончилось, осталась чтобы помочь замесить опару на ночь. Я боялась остаться одна, боялась, что снова начну плакать. И так еле сдерживала слезы. Здесь было не только разочарование и усталость, здесь был настоящий нервный срыв, грозящий перерасти в депрессию.

- Ах, как мне сейчас нужна была Мара! Только ей я могла рассказать о своих чувствах, пожаловаться и даже поплакать. Но она появится только завтра и мне придется потерпеть, чтобы уж совсем не расклеиться перед всеми, и особенно перед Оксой.

Как только с тестом было покончено, я еще раз проверила печи, запас дров и воды, прогнала последнего мальчишку спать. Сторожа удалились еще ранее, прихватив своим собакам кости от свиной и бараньей туши, остатки которых сняли с вертелов в зале. Там еще домывали уборщицы столы и полы, но уже притушили масляные лампы, погасили лишние факелы во дворе. Трактир затихал после празднества.

Я прошла в свою комнату и присела на кровать, не раздеваясь. Потом, вздохнув, села к столу и взяла в руки перо, подвинула бумагу и начала писать рассказ о сегодняшнем дне. Именно там, я изложила свое состояние и отношение к сегодняшнему дню, с его взлетами и падениями. По окончании поняла, что настроение улучшилось, память как-то уже отстраненно воспринимала информацию обо всем, что пришлось пережить и на что реагировать. Спрятав свои записки, легла спать уже спокойной, подумав, что завтра все решится – или я буду на коне или меня, как тот Белый рыцарь, повергнут и уничтожат.

Утро было обычным. Как всегда с помощницами девчонками занималась выпечкой и сдобой, жарила яичницу, готовила молочку для проживающих дам и барышень, варила каши и бульоны. Теперь я, как и всегда улыбалась и старалась не показывать свое настроение. А оно было настороженным – что будет со мной? Все шло привычно и как всегда по заведенному порядку. Все работали быстро, без суеты, как водится. Шум стоял естественный, деловой. Разговоров про турнир почти не было, если не считать отдельных фраз мальчишек, восхищенных вчерашним представлением. Всем остальным было не до воспоминаний – посетители должны получать свои заказы вовремя и в полном объеме.

Окса и Брызла еще не показывались здесь и поэтому я и Грубель четко исполняли свои обязанности. Хотя с утра Брызла приняла продукты для пополнения кладовых, она тут же убежала к хозяйке, чтобы помочь той с подсчетами. Вскоре начали покидать трактир гости, песенники и музыканты. Суета была уже в самом трактире и на во дворе. Там выводили лошадей, запрягали в кареты и подводы, седлали отдельных животных для всадников. Крики и ругань стояли над всем двором. Потом и эти голоса утихли. Жизнь в трактире замирала. К обеду и у нас работы поубавилось. Оставались лишь купцы и ремесленники, которые задержались на ярмарке. Но еще пару дней и сама ярмарка прекратит существование до следующей осени.

К вечеру мы узнали еще одну новость, которая выбила меня из себя – Мара остается в замке, а Тубель возвращается. То, что Тубель возвращается, я понимала, но то, что Мара пока остается не могла понять. Это меня расстроило и я с нетерпением ждала её появления.

Она не пришла вместе с шеф-поваром. Спросить его почему, я не стала, потому что знала, что он не снизойдет и не будет мне отвечать. Но настроение мое упало ниже плинтуса – единственна подруга меня покидает.