– Привет, – осторожно сказала я и села за стол рядом с сестрой. Та не отреагировала, хотя в хорошие дни мы поддерживаем дружеский нейтралитет.

Мама, не оборачиваясь, вяло махнула рукой:

– Ты, как всегда, вовремя. – От нее это могло значить как одобрение, так и тихое раздражение. Сейчас я не разобрала интонацию. – Успокой своего троглодита. Он скоро по ночам орать начнет.

Но кот внезапно замолчал, по-охотничьи пригнулся, оттопырив пушистый раскормленный зад, кинулся за чем-то невидимым, скользнувшим по батарее, и нервно заскреб лапой плинтус. Может, перепутал комок пыли с мышью. Хотя откуда взяться грызунам в новой квартире, да еще и на двадцатом этаже типового панельного дома, его не заботило.

– Кыш! – шикнула на него мама. Но не слишком строго.

– А Рита сегодня опять не спала ночью, – вставила свои пять копеек Лиска. Всегда поражалась логике сестры и умению так невзначай и «вовремя» приплести к ситуации мои грехи.

Мама не обернулась:

– Ну так правильно ж, доча. Рита у нас считает, что родители дураки. Советуют ей какую-то ерунду, нарочно запрещают. А сбитый режим и проблемы со здоровьем – так кто ж в это верит.

Теперь за легким непринужденным тоном недовольство читалось вполне отчетливо. Ясно. Утренний ритуал взаимных упреков.

– Не начинай, пожалуйста.

– Не начинать чего?

– Вот этих своих… переживаний. Если ты так заботишься о моей нервной системе, то, может, не стоило увозить меня из Самары в другой часовой пояс, лишать возможности нормально доучиться год, в нормальном окружении?!

– Рита. – Тяжелый вздох, лица по-прежнему не разглядеть. – Мы не раз обсуждали. Когда ты прекратишь?

Я вдруг почувствовала раздражение. Будто электрическим током хлестнуло. Подозревая, что по-другому разговор не продолжится и, неразрешенный, повиснет в воздухе, я прицепилась к первому, что пришло в голову:

– Я не понимаю, в чем проблема сокращать имя по первой его части, а не по второй?

– А я не понимаю, в чем проблема не портить семье настроение прямо за завтраком? Переезд был необходим. Всем нам. Тут и лучшие условия, и учиться будешь не в простой школе, а в гимназии. А у папы больше шансов получить повышение. Василиса, ешь кашу, не расстраивай маму. Надеюсь, твое имя не придется сокращать по первой части?

Последнее, конечно, относилось к сестре. Лиска заулыбалась, довольно заболтала ногами. Новые стулья, возносившие сидящего высоко над полом, ей нравились. А меня раздражал узкий кухонный остров с подставкой для фруктов, похожий больше на барную стойку, но никак не на место, где можно собраться на ужин всей семьей.

Папа крикнул из коридора, что уходит на работу и чтобы мы закрыли за ним дверь. Полминуты спустя он появился в кухонном проеме и повторил просьбу лично. Точнее, из-за угла появились лишь его голова и плечи.

– Ты сегодня не поздно, па? – Я развернулась к нему вместе со стулом.

– Постараюсь.

– Сводишь меня на эту вашу дамбу? Хоть одним глазком глянуть…

– Постараюсь организовать полноценную экскурсию, – подмигнул он. Затем глянул на маму, иронично выгнул бровь и кивнул в сторону коридора. Та оставила кухонное полотенце рядом с плитой и деловито вышла. Она была в светло-бежевом брючном костюме, в котором обыкновенно ходила на работу.

В кухне остались только мы вдвоем. Лиска чему-то улыбалась, рассеянно глядя на искусственную зеленую ветку с лимонами, украшавшую короб вытяжки над плитой. Мама позаботилась и все бесполезные и многочисленные элементы декора отправила вперед, чтобы побыстрее придать «новой квартире обжитой вид». Если бы я могла выбирать, то предпочла, чтобы вместо коробок с посудой служба по переезду потеряла именно их.