Аршин = 0,71 метра.
Яростный крик. Бунин
Если день за днем, уже годами, вы находитесь в невыносимых условиях существования, если нарушены все человеческие заповеди, если без вины вокруг вас погибают люди, много людей, если вы не знаете, куда деться, так, чтобы уйти и спастись, вы в ответ будете кричать!
И вам станет легче.
Как вы это сделаете – неизвестно: скрипя пером по бумаге или в бессоннице, или даже всем горлом, в бессилии, поздно по ночам, но вы будете кричать, сжимать руки, качаться всем телом. Людей больше любить нельзя, невозможно.
Но все равно вам станет легче.
22 октября 1917 г. Москва. «Изнурился от безделья, ожиданья, что все кончится вот-вот, ожиданья громил, – того, что убьют, ограбят. Хлеба дают четверть фунта… Боже, небывалое в мире зрелище – Россия!»[39]
4 ноября 1917 г. «Вчера не мог писать, один из самых страшных дней всей моей жизни… Заснул около семи утра. Сильно плакал. Восемь месяцев страха, рабства, унижений, оскорблений!»[40]
2 мая 1919 г. Одесса. «…Опротивел человек! Жизнь заставила так остро почувствовать, так остро и внимательно разглядеть его, его душу, его мерзкое тело. Что наши прежние глаза, – как мало они видели, даже мои!»[41]
8 мая. «…Тоска просто пожирает меня. И никакими силами и никуда не выскочишь отсюда!»[42]
11 июня. «Проснувшись, как-то особенно ясно, трезво и с ужасом понял, что я просто погибаю от этой жизни и физически, и душевно. И записываю я, в сущности, черт знает что, что попало, как сумасшедший… Да, впрочем, не все ли равно!»[43]
Кричите, Иван Алексеевич, – так вам станет легче.
И мы кричим.
Выкричимся.
День за днем.
Что еще почитать
Миркин Я. Искушение государством. М.: АСТ, 2024.
Ваша ценность. Как заложника. С. 193–195.
Миркин Я. Краткая история российских стрессов. М.: АСТ, 2023.
Аксенов В. Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918). М.: Новое литературное обозрение, 2020.
Бунин И. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990.
Окунев Н. Дневник москвича. Т. 1–2. М.: Военное издательство, 1997.
Сорокин П. Дальняя дорога. Автобиография. М.: «ТЕРРА» – «TERRA», 1992.
3. Дойти до края. 1917–1920
Разруха
Октябрь 1920 г. Последние дни войны с Польшей. Через месяц красными будет занят Крым. Еще царствует военный коммунизм, торговля запрещена, продразверстка, карточки. Одна из поворотных точек (скоро нэп).
Промышленность – всего лишь 17 % от уровня 1913 г.[44]. Производство чугуна в 1920 г. в 30 с лишним раз ниже, чем в 1912 г. «Пахотных орудий» меньше в 24 раза. Муки – почти в 3 раза. Тканей – в 15 раз. Число предприятий и рабочих сократилось в 3–5 раз[45].
А вот свидетельство Герберта Уэллса, приехавшего в это время в Россию:
«Впечатление величайшего и непоправимого краха… Нигде в России этот крах не предстает с такой неумолимой очевидностью, как в Петрограде… Улицы в ужасающем состоянии. Вот уже три или четыре года их не ремонтируют; это сплошные ухабы, похожие на воронки от снарядов… Морозы изгрызли мостовые, водостоки обрушились, деревянные тротуары взломаны, их растащили на дрова…
Зритель. 1905. № 1. С. 11.
Все деревянные дома минувшей зимой были разобраны на дрова, и в провалах, зияющих меж каменных зданий, видны лишь развороченные кирпичные печи и фундаменты.
Все ходят в обносках; и в Петрограде, и в Москве все тащат на себе мешки…
Недоедание, полнейший упадок жизненных сил… За исключением крестьян, все классы общества – в том числе и руководящие круги – испытывают… крайние лишения… Новых товаров нет нигде… Медикаменты… невозможно достать… Полураздетые жители этого разоренного и разрушенного города, несмотря на тайную торговлю, живут впроголодь»