Виктор переключился на Общественный Российский канал, там шла дискуссия политологов, что называется, по горячим следам.

Один из обозревателей как раз высказывал своё удовлетворение по поводу благоприятного для нас контакта с нибирянами, выразив надежду, что Запад не станет разводить казуистику, выставляя какие-либо условия и тормозить процесс, переиначивая белое в чёрное, как это делалось последнее время в отношении нашей страны.

– Интересно, каким тоном будут говорить с нами гости, – поделился предположением выступающий записной оратор из Америки Ник Доун, – мне кажется, зная своё преимущество в военных аспектах, с нами будут говорить с позиции силы.

Известный писатель Александр Кроханов, крупный деятель в вопросах литературы, писатель, отличающийся от других собеседников и по габаритам, возможно, и по мегабайтам интеллекта, заявил:

– Если западные бюрократы начнут юлить, оттягивать время перемен, тогда пришельцы наверняка используют свои возможности принудительного доброделания… Не для того ведь они прибыли сюда за тысячи верст, как говориться, киселя хлебать…

– Вы считаете, что они нас, как детей неразумных, будут принуждать силой к миру, лишая опасных «игрушек»? – переспросил ведущий.

– Именно так и надо, иначе ничего не получится…

«Да, дела, подумал Забелин, выключая телевизор, его ждала важная встреча по издательским делам. Пора переключаться на текущие проблемы, хотя, что теперь в жизни может быть важнее происходящих событий? Жизнь продолжается, нельзя сидеть и ждать с неба милости от пришельцев…»

Дела издательские и не только…

У Виктора была назначена встреча с Никой Брагиной, с которой он встретился в кафе недалеко от издательства.

Известная в своих кругах как учёный, филолог и поэт, а может, наоборот, сначала поэт, а потом учёный – чему тут отдать пальму первенства?

Основную деятельность она не любила выставлять напоказ, считая, что имя учёного в творческой среде будет лишь мешать ее «порывам благотворным». В общении людей так же с неординарными, возможно, немалыми заслугами и званиями не принято козырять званиями, достижениями, не имеющими к творчеству хоть какого-то отношения. Что она учёный с мировым именем, знали немногие.

Художественное слово не всегда кормит, тем более начинающих авторов, но многие в творческих тусовках так же были состоявшимися людьми в своих областях, здесь они «добирали» уже в возрасте свои нереализованные способности. Глядя на них, не скажешь что важнее – основной род деятельности, которому посвятили годы жизни: диссертации, преподавание в школах, ВУЗах, или эта их новая, «всепоглощающая страсть».

У многих с младых ногтей явно или подспудно жило творчество и требовало выхода, чего они поначалу стеснялись, не спешили показывать даже друзьям и коллегам. Но «вторая натура» настойчиво просилась наружу. В минуты грусти о прошлом, в сладостном дыму воспоминаний о детстве, юности, просыпались нереализованные способности, вырывались наружу, лезли потаённые откровения, раскрывалась истинная душа.

Так и у Ники. Поначалу она читала свои опусы родным, коллегам, волнуясь, распалялась, как разгорающийся костёр, эмоционально, темпераментно. Невольные слушатели поощряли похвалами, ей это было приятно.

На первый взгляд у нее были стихи, как у многих – о звёздах, о любви, о жизни. Но друзья просили почитать ещё, она видела в просьбах вроде искренний интерес и, входя во вкус, декламировала всё уверенней.

Неожиданно ее творческий путь пересёкся с композитором-отшельником Дэном, как он себя называл. Достигнув в искусстве определенных высот, он однажды пресытился и все бросил. Современные направления рэпа, джаза, рока, поп-рока, фолка и прочих новомодных течений его уже не вдохновляли.