Сдал свою кровь и пошел в трампункт узнать, что у меня, с пальцем. Оказалось, что у меня не вывих, а перелом. О, черт! Мои бедные пальцы… Мне тут же наложили гипс, и я в печали пошел домой. Захотелось покурить, но достать сигарету было проблемой, а прикурить от зажигалки, тоже. Но, в конце концов, закурил, и понял, что чувствуют инвалиды с одной рукой.

Начались мои мучения. Одеться и то стало проблемой, а поесть, сходить в туалет или помыться занимало массу времени. Я позвонил в больницу, чтобы мне перенесли операцию, стал мучиться дальше. Врач, которая мне наложил гипс, сказала, что мне такая обуза с гипсом недели на две, но я устал от нее уже после первых двух дней. Но жить хотелось, и я с горем пополам прожил эти недели.

После недель, которые я провел с одной рукой, чувствовать себя двуруким было просто счастьем. Наконец- то можно спокойно закурить и без проблем сходить в туалет, подержать книгу двумя руками и взять одной рукой ложку, а второй хлеб.

Я сходил в больницу и там мне сказали, когда приходить на операцию. Жизнь продолжалась.

Операция, действительно, была не очень долгая. Мне заморозили кисть каким-то уколом, и я ничего не чувствовал. После операции неделю пролежал в больничной палате, а потом меня отпустили домой. Началась вторая серия однорукой жизни, такая же плохая, как и первая, только на этот раз у меня была забинтована другая рука.

А в огороде начались весенние работы. Мне было неудобно оставаться в стороне, и я вышел, взял лопату и стал копать одной рукой. Это было неудобно, но еще неловко было наблюдать, как там вовсю трудились родители, а я бездельничал. Через две недели мне сняли повязку, и я стал разрабатывать руку. Это была еще та работа, долгая и мучительная. Но это была моя собственная рука, и она мне еще должна пригодиться. Поэтому я каждый вечер засовывал ее в ведро, где был теплый отвар разных трав и начинал разминать кисть. Чтобы добиться результата, мне потребовалось больше месяца. Через месяц я уже мог действовать рукой, как прежде, и мизинец мне больше не мешал – врачи подрезали немного сухожилие, и он выпрямился.

В общей сложности я прожил с одной рукой больше двух месяцев, и решил жить дальше без врачей.

Этот период без обращений к людям в белых халатах продолжался около двух лет. На другой руке начала опять появляться контрактура, и я опять отправился в знакомую больницу. Операцию мне делал хороший хирург, а врач, который раньше резал мою руку, был у него ассистентом. Хирург резал мою ладонь скальпелем и при этом рассказывал ассистенту анекдоты. Мне было не больно, и я тоже слушал. Когда хирург закончил зашивать, врач сказала ему спасибо за мастер-класс, и я тоже его поблагодарил. Он действительно был хороший хирург: – когда я смотрю на свою ладонь, которую он сначала разрезал, а потом после операции зашил, там остался лишь небольшой шрам. Мизинец, правда, остался немного кривым, но такой же здоровый, как раньше, и я был этому очень рад.

Сейчас и не знаю, отчего у меня начались проблемы с сухожилиями на кистях рук, и врачи тоже этого не знали. Однако я грешу на свою работу – мне часто приходилось работать в холодное время, без перчаток и часто ходить с мокрыми руками, когда я зимой отбирал пробы глины на анализ. Такова жизнь, – многого не знаешь, а только строишь предположения и догадки…

Утром я встал, совершенно не выспавшись после ночного чтения. Поел, и поехал за продуктами. У меня так опустел холодильник, что я только открывал его, и сразу закрывал – в нем уже не было ничего вкусного. Надо было его заполнить, так как я постоянно стал испытывать голод, особенно поздним вечером. Зашел в магазин «Яблоко», положил в корзинку все, что запланировал купить, и поехал скорее домой. Впереди у меня был обед, и надо было уже топить баню – сегодня как раз была суббота.