Зачем Руслан пришел? Как так получается, что даже на фоне статных миллионеров всех мастей, даже с дурацкими сережками в ушах, которые казались мне баловством, он все равно кажется самым красивым мужчиной на свете в черном приталенном пиджаке, застегнутом на одну пуговицу, и белоснежной рубашке? И что за девушка с ним? Этот неуместный вопрос врывается в мысли и накрывает меня лавиной неудержимой ревности. Я пытаюсь убедить себя, что не должна думать об этом, что Руслан может делать все, что пожелает, быть, с кем хочет, но все равно не могу оторвать от него глаз и оказываюсь поймана с поличным на месте преступления. Платонов мажет по мне взглядом, даже не задерживаясь, наклоняется к спутнице, что-то шепчет ей на ухо, пока та хихикает и льнет к нему, а затем все же шагает в мою сторону.

Нужно, черт возьми, сдвинуться с места, отвернуться, сделать вдох, в конце-то концов, но я оказываюсь в ловушке его штормового взгляда, не предвещающего ничего хорошего. Метры между нами сокращаются, сердце замедляет удары, все вокруг перестает существовать. Я прикрываю глаза, ожидая от него чего угодно, даже подлого удара. Но не ожидаю одного — того, что он пройдет мимо меня и не произнесет ни слова.

— Здорово, Рус, сколько лет, сколько зим! Давненько не видел тебя при параде, пижон, блин, — это Игорь за моей спиной пожимает Платонову руку и болтает с ним, как со старым приятелем. — Какими судьбами? Я думал, ты у Громова на тусовке. Здесь же скука смертная.

Это имя режет мне слух. Я мельком знакома с Арсением Громовым, в Испании они с Русланом отдыхали вместе, и он вечно звал друга по фамилии или Громом. А тот успел переспать с двумя из трех моих подружек и поссорить их между собой, а потом уйти в закат с какой-то англичанкой старше его. Я ничего не могу поделать с собой, но уже в ярких красках представляю, что из себя представляет эта вечеринка.

— Как раз после собираюсь туда. Захочешь — присоединяйся.

— Да я с женой сегодня в ресторан иду, но ты меня не забывай, — смеется Игорь, а Руслан в ответ зовет его каблуком.

Парни, договорив, расходятся, а я напрягаюсь, потому что шестое чувство подсказывает мне о его приближении. И когда Руслан равняется со мной, я невольно цепляю его ладонь пальцами. Всего на миг, никто даже не заметил. Я могла бы сделать это даже случайно, но нет — это рефлексы. Мое тело настроено на него. Это невыносимо, но правда. До сих пор.

Платонов оборачивается и вопросительно приподнимает брови, молчит. Секунду, две, три.

— Если ты решил отомстить мне или отцу, то, пожалуйста, не надо. Не порть этот вечер, Владимиру очень важно, чтобы сегодня все прошло гладко, — выдаю как на духу полную чушь, только что выдуманную в своей голове. И сама кусаю от досады губы, потому что, кажется, лишь подкинула дров в разгорающийся огонь. Если Руслан ничего и не замышлял, то сейчас, назло мне, вполне может устроить настоящее шоу. Однако он снова реагирует… никак? По его лицу невозможно прочитать ни одну эмоцию, а вслух он не произносит ни слова. Его обжигающий холодом взгляд может предвещать конец моей толком и не начавшейся карьеры, а может, он просто хочет причинить мне боль своим подчеркнутыми безразличием. Я хотела, бросая ему в квартире те самые слова.

Если я не буду с твоим отцом, с тобой я тоже не буду. Никогда.

Мной двигало извращенное желание и намерение причинить боль, которой переполнена я. Только я, кажется, забыла, что мне не тягаться с ним в подобных вещах.

— Прошу всех гостей собраться…

Я вздрагиваю от громкого звука микрофона и тут же забиваюсь в угол, отказываясь думать о произошедшем и смотреть в сторону Руслана, который сидит в первом ряду вместе с брюнеткой, что без конца трогает его ладонь, плечи и волосы… Отказываюсь, но смотрю. До самого моего выступления. Боль отрезвляет.