Умывание рук

Микки проснулся с ощущением, что когда-то с ним это уже случалось. Та же квартира, тот же солнечный свет, пробивающийся сквозь окна. Альки не было. «Интересно, сколько времени прошло?», – удивился он, припоминая последние часы перед провалом в сон. После сеанса путешествия во чрево сознания амазонки он почувствовал себя опустошенным. Забыл, как очутился дома. Всплыли лишь последние минуты: дополз до ванной, принял душ, голова коснулась подушки. И все. Забытье. Черный покров окутал сознание. Мозг оказался настолько уставшим, что не вспомнил и сновидений после пробуждения.

Теперь Микки лежал на спине и разглядывал белый потолок, собираясь с мыслями. Они потекли вяло и неохотно, цепляясь друг за друга.

Да, на самом деле это все было. Была амазонка, было путешествие по ее сознанию. Затем усталый он вернулся домой и бухнулся в кровать. Проспал несколько часов.

Звонок в дверь прервал мысли.

– Это она, – произнес он вслух и оказался прав.

На пороге стояла Алька, и все будто вернулось на свои места, но это иллюзия. Возврата к прошлому нет. Многое меняется неуловимо.

– Ты как? – сосредоточенно посмотрев в его глаза, спросила Алька.

– Чертовски устал, – ответил он.

Она прошла на кухню, выкладывая продукты, произнесла:

– Может, поменяешь работу?

Он удивленно поднял брови.

– Не понял.

– Ты после нее как выжатый лимон, а сегодня тем более.

– Это все ЧП. Пожар был. И, как оказалось, под свалкой есть пустоты, – проговорил он нехотя.

– Надо же. Расскажи.

– Да особо рассказывать нечего.

Алька налила в чайник воды из-под крана, поставила его на плиту, с верхней полки достала коробку с зеленым чаем. Ее движения были легкими и уверенными. Микки, залюбовавшись, молчал.

– Я слушаю.

Он рассказ ей историю об амазонке, не скрыл и о путешествии в ее сознание.

Алька нахмурилась.

– А люди знают? – спросил она.

– Какие люди? – опять удивился Микки.

– Ну…

– А, понял. Нет, конечно, мы рассказывать не будем.

Она застыла с коробкой чая. Привычные движения сломались. Казалось, тело заиндевело, но, спустя мгновение, оно оттаяло. Алька насыпала чая в заварной чайник.

– Микки, я тебя не понимаю. И ты им ничего не сказал?

– Кому?

– Руководству.

– Но ведь… – Он не захотел рассказывать о Наставнике. – Непорочные Отцы взвесили все за и против, да и я считаю принятое решение верным. Амазонки из мусора. Ну, узнают о них люди, ведь ничего не изменится, так?

– Я не об этом. Скрывать не надо.

– Алька, я тебя не понимаю. В чем смысл? Где разумные доводы?

– Их нет, но кто знает, может, это изменит жизнь людей? – она сказала, как выстрелила наугад и, похоже, что-то задела в его сознании.

– Не спорю, может и изменит. Возможно, нет. Никто не уверен. Давай закроем эту тему, пожалуйста.

– Хорошо.

Она повернулась к плите и почувствовала, как за ее спиной разверзается пропасть. Странное и неприятное ощущение. Провал ширится, затем становится глубже и глубже, там ничего нет. Ни звука. Небытие.

Алька помотала головой, прогоняя видение.

– Что? – спросил Микки.

– Все в порядке. – Она обернулась. – Вода вскипела. Давай пить чай. Я сейчас заварю.

Ее движения стали осторожными, словно она боялась совершить лишнее действие. Микки заметил это и произнес:

– Да не думай ты об амазонках. Честно скажу, еще не все выяснено, сегодня после обеда поеду на свалку. У нас будет расследование, вот тогда и поставим точку. Мне кажется, ты раньше времени беспокоишься. Я вернусь и расскажу все, как было. Хорошо?

– И все-таки… – Она проглотила последние слова.

Действительно, что волноваться? Возможно, на самом деле все не так, как нарисовало воображение, но беспокойное чувство не отпустило. Скандалить из-за того, что мнения не совпадают? Глупо. Алька промолчала, не сказала о том ощущении посетившим ее, когда стояла спиной к Микки. Словно ничего не было. Именно в такие минуты она раздражалась на себя: всем существом желала рассказать, но останавливалась.