– Он пугает, но наказывает всегда справедливо. Ты ничего плохого не сделала. Не бойся.

Син Лаграйд вывел меня из-за спины, положив ладонь мне на плечо. Голос его звучал не столь уверенно, как ему явно хотелось бы. То ли с начальством он не в лучших взаимоотношениях, то ли ректор Дивальди – крайне опасный человек, и мне стоило быть с ним осторожнее.

Я кивнула, и мы направились следом. Времени на осмотр достопримечательностей не было. Мы шли по одинаково пустым каменным коридорам, и чем дольше шли, тем сильнее я нервничала. Слова «не бойся» не успокаивали вот вообще никак. Наоборот, пугали еще сильнее.

Мы остановились перед одной дверью, и мне захотелось немедленно поправить растрепавшуюся косу. Но зря я пугалась – за дверью всего лишь приемная с секретарем. Я расслабилась и тоже зря. Мы прошли дальше, и уже там восседал светловолосый мужчина в черных, расшитых изумрудной нитью, одеждах. На шинель похоже.

– Лаграйд. Я предупреждал тебя насчет использования межмировых порталов? – жестко осадил ректор Дивальди и заметил меня. Его удивление я заметила по показавшемуся мне необычным движению пальцев. – Кто это? Она… оттуда?

– Мое имя Аделаида Чумакова, сэр. Демон из вашего мира убил мою учительницу и родителей, и что-то сделал со мной… – что сказать еще, я не знала, поэтому резко замолчала.

– В нашем мире нет демонов, – жестко отрезал ректор Дивальди. – От их нападок мы сами страдаем.

Тогда Син Лаграйд взял все объяснения на себя, чем спас меня от дальнейших расспросов. Он детально рассказал обо всем, начиная с момента обнаружения прорыва ткани мира, включая его действия по сокрытию мистической составляющей убийств, и заканчивая тем, как я неадекватно набросилась на еду и в объеме (а может быть и массе) съела больше, чем я сама. Звучало крайне нереалистично. Если бы я не была участницей событий, ни за что не поверила бы.

Ректор Дивальди долго молчал, постукивая указательным пальцем по столешнице. Видимо эта ситуация не на шутку его взволновала. Мы с Сином Лаграйдом не подавали признаков жизни, ожидая вердикта свыше. А ректор был задумчив и немногословен. Ноль – это совсем немного.

– А ты уверен, что эта девочка не стала сосудом для демона? Или даже живым инкубатором? Я не силен в способах размножении демонов. Могу только заметить, что два нападения связаны с ней. Сначала ее учительница, потом ее родители. И при этом демон просто посмотрел на нее и оставил невредимой? Оба раза?

– Поэтому я привел ее сюда. В любом случае демона или демонический вирус, назовем это так, оставлять в том мире нельзя. – Син Лаграйд был предельно внимателен к деталям. – Проверка на восприимчивость к нашим лекарствам также дала неожиданный результат.

– Вот как? – уточнил ректор Дивальди и обратился ко мне. – Аделаида, тебя удочерили?

– Нет. Я выросла с биологическими родителями. Их убили вчера.

Вопросы ректора Дивальди дезориентировали меня. Он спрашивал кто я и откуда я родом. Спрашивал о моей жизни и других маловажных вещах. Притом на мое замечание, что я компульсивный эмоциональный едок, он также не стал акцентировать внимание, как и Син Лаграйд.

– Проверить лишним не будет, – решил ректор Дивальди. – Я вызову Оукена и определим, есть ли у Аделаиды демонический фон. Если есть, значит версия «демонического вируса» будет рабочей. Разберемся.

Мне совершенно не нравилось это его почему-то показавшееся мне неуверенным «разберемся», но мне самой хотелось как можно скорее покончить со всем этим и вернуться в мой мир. «В мой мир» – даже звучало как-то невероятно.

Спустя совсем короткое время в ректорском кабинете нас стало четверо. Присоединившийся к нам мужчина принес какую-то малопримечательную коробку, и тем не менее все взгляды были прикованы к ней. Присоединившийся к нам мужчина, названный Оукеном, притворил коробку, а внутри – цепи.